что значили, всегда начинались требованием прислушаться или присмотреться. Голос коллеги показался ласковым холодным ручейком.

Нет.

Слишком слабое сравнение.

Она покрылась ледяной благодатной коркой от голоса той, что звали Финли. И эта корка очень хорошо остудила начинавшуюся панику и потянула ее вместе со всем обмундированием в спасительную прохладу.

Глядевшие куда угодно и на что угодно, кроме чужака в темном углу, метавшиеся глаза доверчиво уставились на ту, что отзывалась на позывной Финли. Зацепившиеся пустые глаза автоматически отметили у коллеги мешки под глазами и слегка заветренные щеки. Едва заметный для других, но не для нее, запах алкоголя. Пила. Не очень собрана. Явно выдернули с веселья.

Значит, надо будет приглядеть.

Ирония какая.

Местная дурочка приглядывает за ребятами. Бережет. Главное не дать дойти до точки невозврата. Или до точки, когда снова придется тащить на себе очередное бессознательное тело. А то тяжело. Разница в весе всегда тянет на землю.

Смешно.

От собственных мыслей она не смогла сдержать хихиканье. Теперь ее буравил глазами не только тот бугай из второй группы. От смешков вслух почти все присутствующие начали выпускать волны эмоций, воняющих на весь салон. Финли же присела перед ней на корточки. Эта женщина знала себе цену и хмурые взгляды должны были уже перекреститься на ее бедра.

— Что не так? Что-то плохое нас всех ждет? Что-то забыла? Оружие не в порядке?

Неправильные вопросы.

Это были совсем неправильные вопросы.

На каждый из этих неправильных вопросов она четко качала отрицательно головой.

Финли не умеет задавать нужные вопросы.

Командир умеет, но он сейчас занят обсуждением тактики и прочего с главой второй группы в кабине пилотов. А еще Финли не умеет формулировать. За три года работы с ней Финли ещё не научилась формулировать, как положено слова.

Рей знала, что иногда ее качает. От нервов, от страха. Причем может даже нехило качать. Но если дать ей шанс успокоиться, она станет тем бойцом, что ожидает командир. Лицо Финли потихоньку перестало изображать маятник и сегодня Финли тот самый идеальный якорь. Почти идеальный.

Вошедшие в салон два человека отличались властью и силой воли. Один из них тут же подошел к ней и замер в метре, сходу оценив обстановку.

— Смотри на меня, Рей. Расскажи мне причины твоего беспокойства.

Командир группы умел правильно говорить.

Требованиями.

Она послушно переместила почти спокойные глаза на рот командира. Суровый рот, губы совсем как полоски. Выше смотреть нельзя. Он тоже умеет видеть ее. Только хуже будет.

Ей.

Ему.

Им всем.

— Он… Плохо смотрит. Мне тяжело. Мне страшно.

Слова не желали выдавливаться из горла. Но если командир требует говорить, значит надо. Звуки были как вороний клекот.

— Кто плохо на тебя смотрит. Отвечай.

— Он…

Босс не стал дальше теребить ее. Он умел думать.

Судя по тому, как Рей дрожала, даже указать глазами на помеху ей будет выше сил и он сам обвел глазами всех рассаженных по самолету людей. И сразу понял, кого она имела в виду. Помеха спокойствию его снайпера сидела в самой плохо освещаемой части салона и немигающими равнодушными глазами таращилась на нее. Удивляться времени не было. Командир отошел к коллеге из второй группы и усевшись рядом, пробормотал:

— Я все понимаю. Но вон тот заставляет моего снайпера нервничать. Попроси его поспать там, не знаю. Или пусть просто поглазеет на кого другого.

— Без обид, Тайлер. И это не мое дело, так-то. Но ты уверен, что тебе в группе нужна такая…. неженка? Дома безопаснее было бы… — откликнулся второй командир, раскладывая на ящике перед собой карту и выкладывая планшеты.

— Ты прекрасно знаешь, в каждом из своих ребят я уверен, как в себе, — отчеканил Тайлер. —По башке тебя треснуть что ли за такое?

Второй командир лишь примирительно поднял руки.

— Без обид, друг. Ты ведь помнишь, я каждый раз это спрашиваю. Я беспокоюсь. И ты знаешь, о ком я беспокоюсь. Папаша не простит.

— И каждый раз я тебе отвечаю одно и то же… Нашел неженку, утырок.

— Готовность два часа. Синхронизируем коммуникаторы. Двигайте жопы поближе.

С мест поднялись все, кроме нее. Все еще глядевшая на своего командира, сразу заметила, как чужак опустил глаза на свои руки, дернув уголком рта в малозаметной улыбке. Всей кожей ощутила, но зато ее тут же отпустило. Тяжелое хищное изучение пропало и тело наполнялось привычной легкостью. Полукругом окружившие двух боссов люди рассаживались поближе прямо на полу.

Чужак, поднявший себя из угла, остался стоять к ней боком.

— Сюда иди, Рей, — негромко рявкнул Тайлер.

Новые смешки уже были безразличны.

Босс решил ее личную проблему.

Остальное в ее руках. Все смотрели на второго командира, и никто не заметил, когда она успела подойти. Даже если чужак и бросал на нее свои взгляды, теперь это отвлекало незначительно.

— Сегодня у нас не очень обычный приказ. Моя группа выдвинется второй под номером два. С нас поддержка. На зачистку уйдет группа Люка под номером один. Основная задача: перехват оставшихся в живых заложников. Но! Второстепенная наша задача — захват вот этих людей с последующим допросом. Цели допроса вас не касаются. Этим займутся люди Люка, как только вся ситуация окажется под контролем. Данные сейчас перекинем на ваши планшеты.

Завибрировали коммуникаторы.

У всех, кроме нее.

Кроме рации, ей ничего обычно не давали-то. Теряла за ненадобностью. Могла оставить прямо во время операции как улику.

Одним уверенным движением из маленького кармашка был выхвачен небольшой кусок малярного скотча. Липкая лента легла на левую руку ниже локтя, из другого кармашка вылез на свет совсем миниатюрный огрызок остро заточенного карандаша.

Скоро будет ее очередь.

Пока Люк раздавал указания своим, а Тайлер ее группе, она прислушивалась к себе. Легкость в теле и разуме вытеснялись злорадством и необузданным желанием навредить.

Не себе.

Кому-нибудь. Хотя бы морально. И желательно прямо сейчас.

Только вот мысли