от центуриона! Надеюсь, все знают, где право, а где — лево?

Чипу выпал третий взвод. Заняв своё место, он быстро огляделся, и вздохнул: судя по тому, как окружающие вертели головами, пучили глаза и бестолково перетаптывались, ни одного служилого среди них не наблюдалось. Хотя не всё потеряно — вон, донабор идёт, ещё с десятка полтора присоединится.

— Грут Упрямый!

— Я! Есть! Грут! — браво проорали из глубины строя и на плац промаршировал… Больше всего это существо походило на ожившую иллюстрацию из книги про мифологию, раздел о духах леса. Одеждой этому чудику служили зелёные и белые листья и побеги трав, растущие, казалось, прямо из тела. Из них же состояла шевелюра, а кожа цветом и фактурой напоминала кожуру спелого банана.

— Ты есть придурь, салатница! — заорал центурион. — Упал и сделал полсотни отжиманий, шутник! И вслух, вслух считай, компост ходячий!

— Есть полсотни отжиманий, господин центурион! — Грут, не переставая ухмыляться, тут же шмякнулся в пыль, и принялся отжиматься, глядя перед собой и считая вслух:

— Раз! Два!

“Курсант”, — лениво подумал Чип, разглядывая диковинного гуманоида. “Или первый контракт служит”.

— О, у нас будет хил, — тихо обрадовались за спиной.

— Ты чё, — тут же отозвался второй голос. — На хер он нам нужен? Это ж сильвари, ты чё, не читал про них? Дохлые, сопля перешибёт. Фига он тут забыл? Они ж у себя на Древе стартуют, типа чтоб сразу не пришили.

Означенный сильвари между тем сдавал на глазах. И, судя по его удивленному виду, Грут сам не ожидал такой развязки.

— Двадцать два… — уже не крикнул, а прошептал он и рухнул в пыль. Подошедший Небулос ткнул его носком сапога и рявкнул:

— Врач! У нас тут салат подгнил!

На рёв из домика с зеленым трилистником над дверями высунул морду рыжий с белым ирх, недовольно скривился и вылез весь, волоча в лапе ведро с водой.

— И чё этот листопад тут высыпался? — спросил он у центуриона, поливая слабо подёргивающегося сильвари приятно пахнущей луговыми травами водой. Странно, но на разумное растение такой варварский способ лечения оказал самое благодатное воздействие: Грут оживал на глазах.

— Проблем тебе подбросить решил, — буркнул центурион. — Да, воин? — рявкнул он, обращаясь к взбодрившемуся сильвари. Тот вскочил, словно подброшенный пружиной, и браво проорал:

— Никак нет, господин центурион! Грут прибыл нести службу, господин центурион!

Оба ирха, и врач, и центурион, переглянулись. Врач гуманно, как и полагается истинному спасителю жизней, посоветовал:

— Воткни его в выгребную яму: может, на дерьме окрепнет и подрастет, — и, не дожидаясь ответа, скрылся в своём логове.

— Встать в строй, — рыкнул центурион.

Грут выгнул грудь колесом и, чеканя шаг, промаршировал в конец шеренги.

— Мля… — вздохнули за спиной Чипа. — А я уж губу на хила раскатал… А кому нужна такая дохлятина? Чё его, на руках таскать, чтоб не сдох в пути?

— Ну, вот такой вот хилый хил, — скаламбурил второй голос и тут же заорал:

— Ай! За что?

— Не “за что”, а “по чему”! — раздался рёв центуриона. — По голове твоей бестолковой! Р-разговорчики в строю отставить!

— Что за хрень… — буркнул очередной недоумок и ожидаемо огрёб палкой. В этот раз говоруну мозгов промолчать хватило.

— Следующий, кто раззявит пасть без спроса, попрёт вычерпывать выгребные ямы! — пообещал центурион. Почему-то все сразу ему поверили. Даже те, кто не знал, что это такое — “выгребная яма”.

Взводный обозрел свое воинство и горько скривился:

— И вот это всё мне предстоит превратить в разумных существ! Может, проще сразу нахрен в лес вышвырнуть, чтоб вас там сожрали и высрали на удобрения?

И словно призадумался, гад. Чип стоял, храня молчание, а вот кто-то опять не удержался и забубнил про свои игровые права и оскорбление личности. Взводный дёрнул ухом, и бубнёж заглох на полуслове.

— За мной — шагом, марш!

Взвод — Чип никак не мог привыкнуть называть его “манипулой”, — нестройно затопал следом.

— О-у-о, теперь ты в армии, — тихонько пропел неунывающий Грут.

— Сегодня вас разобьют на отделения, — прохаживаясь между коек, вещал центурион.

Чип с облегчением отметил, что хоть тут обошлось без исторической зауми типа “десятка”, или ещё какого “копья”. Игроки обустраивались, слушая командира внимательно. До всех уже успело дойти, что любой промах карается по полной программе, и лучше послушать лишние пять минут словоизлияния взводного, чем проморгать что-то важное и огрести пяток ударов палкой от него же.

— Командиров отделений будут назначать из вашего же числа, — продолжал ирх. — Ты! — он ткнул лапой в немедленно напрягшегося игрока. — И вот вы трое! — лапа центуриона ткнула в выбранных им бедолаг, чтобы ни у кого из них не оставалось сомнений.

— Э… Да… центурион? — нерешительно протянул один из них.

Центурион, гадливо лыбясь, поманил всех четверых за собой к стоящему у дверей ящику с инветарём.

— Приказываю подмести плац! — рыкнул он, вручая опешившим игрокам лопаты.

Чип, глядя на эту картину, едва не расхохотался: подначка была стара, как мир, и лично он с ней познакомился, будучи еще сопливым первокурсником военного училища.

А вот игроки этого не знали: с вытянувшимися мордами они, с лопатами в лапах, поплелись на плац, заранее предвкушая наказание за невыполнение приказа.

— Горшки, — презрительно фыркнул им вслед центурион.

— Мля, и тут.. — грустно вздохнули рядом с Чипом.

Обернувшись, он узрел троицу ирхов и примкнувшего к ним Грута. Вздыхала единственная в их взводе девчонка. Дымчатого цвета, такая же рослая и мохнатая, как приятели, но чуть менее массивная, ирха носила звучное имя Стрекоза Залётная.

— Что — и тут? — уточнил Чип.

— Эта издёвка, — пояснила Стрекоза, для вящей доходчивости тыча лапой в перетаптывающихся на краю плаца неудачников. Те являли собой вид унылый и, одновременно обалделый. Свалившаяся на них реальность, пусть и виртуальная, явно отличалась от того, что они ожидали, начиная игру.

— Да ничего сложного, — пожал плечами Чип. — Просто включить голову, вот и всё, товарищи курсанты.

Все четверо моментально вытаращились на него квадратными от удивления глазами.

— А ты откуда знаешь? — спросил Бубенчик Оранжевый.

Чип неторопливо выпрямился, заложил руки за спину и прищурился.

— Вы, товарищ курсант, — последние два слово он выделил особо, — невнимательны и плохо воспитаны. Обращаться на “ты” к старшему по званию… Н-да… Дожили. Какое хоть училище-то?

— Сызраньское лётное, — набычась, буркнул Бубенчик. — А чё?

— Что?! — на рёв Чипа обернулись даже перетаптывающиеся на