Иванна Рут ГИДРОЦЕФАЛ И ПОЛУНИЯ

Это был, наверное, самый старый и безобразный гидроцефал, которого Бек увидел среди городских полусфер на планете Сибура. Обладатель дряблого водянистого пузыря, вздымающегося вместо головы над корявым туловищем, потряс Бека неимоверной дряхлостью и медлительностью, которой он отличался на фоне своих собратьев. Пузырь с жидкостью внутри наполовину иссяк и усох, что свидетельствовало, по-видимому, об истощенности, он уже не раздувался, как у молодых, в правильную круглую форму, синея и поблескивая при свете голубоватых солнц, а вяло дыбился наполовину съехавшим мятым мешком, приобретя тусклый смертельно-серый оттенок.

Тихо зависнув над Сибуром, Бек вот уже третий месяц работал, ведя с высоты наблюдение за жизнью планеты.

Мощная, как сто телескопов, зорокамера беспрестанно снимала фильм за фильмом. Впервые за много лет странствий в метагалактиках оператору было что снять на этой маленькой удивительной планете.

Жизнь на Сибуре буквально кипела, как в котле, тысячью видов тварей, полуорганизмов, чудовищ и неразгаданных любопытных мыслящих существ и гуманоидов.

Бек уже снял прекрасный яркий фильм о червячных деревьях, кишащих на закате по берегам красных морей, сделал великолепные съемки летающих горбунов-головастиков, беспомощных, голых, с синими изнеженными телами и огромными изумрудными глазами под сморщенными вислыми веками.

С великим, бессонным трудом ему удалось заснять водяных зеленых змеепауков, охотящихся за колючими жабокрылами.

Мастерски и красиво запечатлел он на пленку дивные гигантские шары, названные звездчатыми за сияющую тысячеглазость, раскиданную по всему круглому мокрому телу. Спокойно перекатываясь по планете, различая и впитывая каждым зрачком миллионы микроорганизмов, шары разрастались до таких бесподобных размеров, что становились похожими порой на круглые, светящиеся по ночам электрическими огнями горы, навевающие тоску по Земле.

Достигнув предельных размеров, шары взрывались и рассыпались на тысячи нежных слепых шариков, на которые тут же нападали мохнатые, на длинных, острых, как шипы, ногах, насекомые, впивающиеся в нежное волокно жертвы. Уцелевшие звездчатые шары, подрастая и прозрев, отпугивали паразитов излучающими ток зрачками и катились, катились дальше по просторам планеты жить!

Были здесь и розовые, похожие на сосиски, живые безглазые огурцы, копошащиеся в громадной парящей массе фиолетовой органики Сибура, вечно ползущей, кочующей, как гигантские угри, жирея и утихомириваясь после дождя, вздымаясь безумно от зноя под самое небо во всю длину, словно желая поглотить собой светила и все живое, встающее на своем пути.

В такие минуты все на Сибуре затихало, прячась в воду или в песок и вслушиваясь в унылое пение или плач живой и страшной ткани планеты.

Именно в эти часы Бек заметил, что только одни гидроцефалы и полунии не прячутся и не беспокоятся, ведя свой обычный образ жизни.

Значит, эти существа разумны, отважны и горды, как настоящие гуманоиды, сделал вывод Бек и приступил вплотную к изучению жизни гидроцефалов и полуний.

«Надо всегда начинать с частностей, — говорил Беку его учитель и наставник на Земле. — Частность — кончик ниточки, ухватившись за которую, ты распутаешь весь клубок интересующего тебя вопроса от начала до конца».

Поймав зорокамерой безобразного старика-гидроцефала, Бек последовал за ним, стараясь не отвлекаться пока на другие причуды Сибура, и был вознагражден за терпение.

Неспешно втыкая свои острые, как копья, ноги в вязкую почву планеты, гидроцефал приковылял в конце концов к неоглядному скопищу полусфер, которые, по всей видимости, являли собой жилой квартал города гуманоидов.

Полусфера старика-гидроцефала стояла почти на окраине, и он быстро, по-хозяйски, скрылся в ней, дав Беку время рассмотреть наружность постройки, совершенно гладкой, без окон, с высоко вздымающимся в небо шпилем, а может быть, антенной в центре купола полусферы. Спешно вставив в зорокамеру рентгенолинзы с фокусом проникновения внутрь объекта, Бек увидел гидроцефала в тускло освещенном помещении полусферы, а вернее, в лоне домашнего уюта. Свет либо исходил от пористых стен полусфер, либо его источал какой-нибудь незатейливый, ничем не выдающий себя предмет. Так и не найдя источник освещения, Бек увидел раздевающегося гидроцефала.

Сняв с себя какую-то прозрачную пленку, хотя, может быть, это была вовсе не одежда, гидроцефал отбросил ее в угол, дернул круглый предмет, свисающий с потолка, и тотчас очутился в воздухе на широком и пухлом, типа пуфа, предмете, напоминающем чем-то и гамак-качалку, и облако, и бог весть еще что, вместе взятое. Свернувшись поудобнее калачиком, гидроцефал раскачался и так, медленно плавая в воздухе, пролежал, а может быть, проспал ровно столько, сколько потребовалось Беку на то, чтобы разглядеть скромную обстановку в доме гуманоида.

Здесь было довольно просторно для одного существа; гидроцефал, по всей видимости, временно жил один в любви к чистоте и порядку. Непритязательная обстановка дома говорила также о приверженности гуманоида к округлым, обтекаемым формам предметов, предназначение которых, увы, оставалось туманным.

Укрепившись в мысли, что гидроцефалы — высокоорганизованные представители разума, Бек еще раз дал себе зарок осторожности и спокойной замаскированности своего пребывания над Сибуром. Он напомнил помощнику о смене общей подцветки светолета в связи с меняющимся освещением в атмосфере и продолжил работу.

Поплавав в своем «гамаке», гидроцефал спрыгнул на пол и, подойдя к прозрачному, чем-то похожему на аквариум предмету, стал стричь своими двупалыми пластинчатыми конечностями причудливую розовую растительность, напоминающую не то цветы, не то водоросли.

Только теперь Бек различил, что лицо гидроцефала помещалось в тесном промежутке, на стыке между водянистым дряблым пузырем и корявым туловищем. Две белые маленькие точечки оказались глазами, а острый, напоминающий кривую саблю клюв — ртом.

Раскрыв клюв, гидроцефал попробовал на вкус цветок, однако есть не стал, возвратив его назад на липкий стебель.

Помедлив с минуту, гидроцефал, не выпуская из рук букета, вышел из полусферы и направился назад к морю, туда, где Бек увидел его впервые. Теперь Бек заметил там на берегу в отдалении одинокую маленькую полусферу, куда спешил гидроцефал.

В отличие от городской эта полусфера была распахнута почти со всех сторон, как шатер, и в ее тени отдыхала длиннотелая млечная полуния, самое красивое, пожалуй, существо на планете, с глазами стрекозы и