Зарядья…

На втором куске полиэтилена, как на простынях, лежала… Лежало обнажённое тело. Над головой — полукругом — аккуратно стояли пять контейнеров. На лице — марлевая салфетка. На животе — несколько филигранных швов.

Сергей сделал несколько снимков и Таня осторожно убрала салфетку, тут же отходя на несколько шагов. Под марлей скрывалось миловидное лицо с окровавленными впалыми веками. И отсутствие ушных раковин.

***

Она проснулась от лёгкого прикосновения к плечу.

— Давай, милая, пора пить и есть. Всё нужно делать по расписанию.

Она осторожно села на твёрдой, но удобной кровати и покорно выпила поднесённый стакан воды.

Ему приходилось колоть ей лёгкие психотропы, чтобы добиться такого послушания.

А вот Тому́ не нужна была никакая наркота. Он сам готов был есть с Его рук, ползать перед Ним на брюхе…

— Почему я плохо слышу? — она потянулась к повязке на голове, но была остановлена тёплой рукой.

— Не трогай, милая. Очень скоро ты будешь слышать очень хорошо. А пока, для твоего же блага, я перебинтовал тебе ушки. Не трогай, — ласково, но настойчиво напомнил он, и она лишь согласно качнула головой. — Вот и умничка, хорошая девочка. А теперь кушать.

Она открыла рот и прожевала небольшой кусочек вкусного заливного, с удовольствием пару раз хрумкнув хрящиком.

========== 2. ==========

— Валя, что скажешь? — Галина Николаевна внимательно посмотрела на ошарашенную подругу и перевела взгляд на отвлёкшегося на компьютер Ивана. Стоило ли подключать его к этому делу? Андрей справился бы и один. На крайний случай, она бы ему помогла.

— Так… Я даже не знаю с чего начать, — Валентина тяжело вздохнула и потёрла лоб. — Девушка двадцати пяти — двадцати семи лет. Особых примет в виде татуировок, родимых пятен, штифтов, пломб, мостов, имплантов и прочего нет. Хронических заболеваний, на сколько я могу судить, тоже. Зубная карта нигде не числится. Отпечатки пальцев… — она замолчала и посмотрела на Ваню.

— Отпечатков пальцев нет. В смысле вообще нет. Их словно выжгли чем-то, — Тихонов запустил пальцы в волосы и нервно дёрнул прядь. Тело находилось у них уже три дня, но они так и не смогли его идентифицировать. Они даже не смогли понять, где держали девушку и как привезли в парк.

— Что дальше… — Валя посмотрела в свой планшет и кивнула сама себе. — На теле гематом нет. Есть следы от инъекций — психотропы и препараты общего наркоза. Глазные яблоки удалены профессионально и прижизненно. Так же как и ушные раковины. А вот с внутренностями не так просто. Левая почка и правый яичник удалены при жизни и тоже весьма профессионально. Работа мастера, не побоюсь этого слова. Правая почка, левый яичник и лёгкие удалены посмертно. Умерла жертва вследствие введения смертельной дозы психотропного препарата. Удалённые посмертно органы, глаз и одно ухо размещены по отдельным контейнерам в формалине. Галь, это сделал не садист! — Валя тяжело сглотнула и на одном дыхании закончила: — В желудке обнаружены остатки последнего ужина — жаркое с почкой. С её почкой.

В переговорной повисла звенящая тишина, и Рогозина даже не осадила поражённо выдохнувшего «еба-а-ать» Майского. Вот маньяка им ещё не хватало…

— Валя, ты можешь сказать, сколько примерно её держали?

— Нет. Прости, Галь. Никаких зацепок, никаких следов. Весь используемый инструментарий и материалы — стерильны. Она обмыта водой с добавлением эфирного масла чайного дерева. Зубы тщательно почищены, мочевой пузырь пустой, кишечник промыт. Поили и кормили её по часам.

— Спектрограмма волос, — продолжил Ваня, — ничего не дала. Судя по всему, жила девушка в центральной части города. Кем работала — не понятно. В базе пропавших её нет. Я уже разослал её описание по отделениям полиции, но пока ничего.

— Кстати, вы обратили внимание, в какой позе лежит тело? — Белая впервые с начала совещания подала голос.

— А что не так с позой? — Майский посмотрел на выведенную на большой экран фотографию. — Поза как поза.

— Это шавасана — асана для релаксации, поза трупа. Йога, — уточнила Таня на непонимающий взгляд майора.

— А ведь и правда. Это асана высшего расслабления, обретения внутреннего спокойствия и единения с миром. Считается, что постигший эту асану, постиг смысл жизни и готов уйти на перерождение, — Галина Николаевна кивнула и нахмурилась. — Поздравляю, господа! У нас маньяк.

— А, может, пронесёт? Других таких же нет, — Таня обвела всех страдальческим взглядом и уронила голову на скрещенные руки.

***

Он выкинул последнюю использованную салфетку в мешок и улыбнулся. Отличное начало! Он расскажет Тому́ историю своего перерождения. Покажет всю красоту процесса и неповторимость результата. Он снял с себя костюм, сложил его в тот же пакет и внимательно осмотрел себя в ростовое зеркало.

— Отличный результат! Тебе понравится.

Он вышел во двор, кинул полный пакет в горящую печь и ушёл в ванную.

Тот не должен добраться до подарка раньше времени.

***

— Вань, пойдём. Ты хоть немного поспишь. Хоть полчасика. За это время ничего не изменится.

Майский уже сорок минут уговаривал смотрящего в монитор Тихонова пойти отдохнуть. Прошли ещё сутки, но опознать девушку так и не получалось.

— Неужели у неё друзей нет? Соседей? Коллег? Про родственников я молчу! — Иван психанул и оттолкнулся от стола.

Сергей споро его поймал, прижал к себе и буквально силой вытащил из лаборатории.

— Полчаса сна! — он был непререкаем, и Ваня послушно кивнул, понимая, что в родных объятьях его начинает моментально отключать.

А через сорок минут их обоих разбудил крик Белой:

— Нашлась! — цокот каблуков стремительно приближался и через мгновение в комнате отдыха стало многолюдно. — Нашлась! Кравец Анита Марковна, двадцать семь лет, москвичка. Жених вернулся сегодня утром из командировки в Заполярье, а дома его встретила только многодневная пыль и сгнившие продукты на столе. Его уже везут к нам, — предвосхищая вопрос начальства, отчиталась Таня.

— Хорошо. Скоро возвращаются Круглов с Лисицыным.

— А толку-то от нас, оперативников, — невесело хмыкнул Сергей и ещё раз зарылся носом в кудрявые волосы на любимой макушке, прежде чем отпустить Ивана со своих коленей.