оптимальные пути решения.

— Элайджа, ты создал роботов, которых не отличить от людей и запустил в массовое производство как прислугу. Какие еще задачи? С какой части комнаты начать убирать мусор?

— Так это же… Это же только начало! Подумай! — он крутанулся на стуле, широко разводя руками и очерчивая контур чего-то необъятного. — Врачи, ученые, космонавты, изобретатели, детективы! Скоро андроиды будут присутствовать во всех сферах нашей жизни!

Аманда вздохнула и легонько коснулась плеча своего лучшего, и теперь уже бывшего, ученика. Глаза Элайджи блестели таким энтузиазмом, что говорить ничего не хотелось.

Но было необходимо.

— Как же ты еще юн…

— Это всё ерунда. Опыт — дело наживное. В Киберлайф меня уважают и слышат. У меня — мозги, — он постучал пальцем по виску, — у них — технические возможности, — Элайджа покрутил в руках невесомый планшет. — Благодаря нам скоро мир изменится в лучшую сторону!

— Неужели ты веришь в эту утопию?

— Вот увидишь, у нас все получится! У тебя, у меня и у Киберлайф, — он подхватил бокалы и протянул один Аманде. — За светлое будущее!

— За будущее, — согласилась женщина, делая небольшой глоток. Отчего-то она вовсе не разделяла энтузиазма лучшего ученика, кажется, уже ставшего ей сыном.

Элайджа Камски продолжил восторженное повествование о своих идеях и лучшем мире. В унисон рассказу по карнизу барабанили крупные капли летнего дождя. В тот момент никто из присутствующих не подозревал, что события не такого уж далекого 2027 года навсегда сотрут блеск из глаз, а тем более улыбку с лица гения своего века.

17 сентября 2033 года. США. Вашингтон. Арена Стейдж.

Полностью стеклянная, а оттого и абсолютно прозрачная, площадка концертного зала горела в свете множества прожекторов, сверкая миллионами софитов. Общему праздничному блеску и лоску вторили блики разноцветных камней и драгоценных металлов. Множество женщин в неприлично дорогих платьях, мужчин, со стоимостью галстука, превышающей годовой заработок среднестатистического американца, создавали какой-то странный деловой ажиотаж на ярко–красной ковровой дорожке, ведущей прямиком на главную сцену.

— Мистер Камски! — одна из шикарно одетых дам с алмазом на шее, диаметром, пожалуй, со спелое яблоко, сияя белоснежной улыбкой, обратилась к мужчине, который, невзирая на дресс-код, единственный был без того самого «золотого» галстука. Он обернулся. — Саманта, глава департамента науки при президенте США. Хотела лично поздравить вас с этой победой. «Человек века» — это высшая награда… — она запнулась, когда Элайджа, окинув ее равнодушным взглядом, отвернулся к подносу с напитками и, подхватив пару бокалов, двинулся в противоположную сторону.

Представительница высшей власти буквально онемела. Да как он смеет…

— Сэм, не обращай внимания, — один из коллег тихонько подошел сзади и успокаивающе похлопал ее по плечу. — Он всегда такой.

— Кто-то должен приструнить этого зарвавшегося засранца, — хватая бокал, она сделала несколько больших глотков.

Человек века в это время пересек красную дорожку и направился прямиком к пожилому мужчине, сидящему в инвалидном кресле и беседующему с каким-то высоким парнем в черном фраке.

— Карл, — Камски бесцеремонно прервал чужой разговор, остановившись в паре дюймов.

— О, Элайджа, поздравляю с премией! — мужчина кивнул недавнему собеседнику, поворачиваясь к новому. — Виски?

— Только он и спасает, — «Человек века» протянул один из захваченных ранее бокалов своему визави. — Скучная вечеринка, не находишь?

— Зато в твою честь, — мужчина, названный Карлом, ухмыльнулся, отсалютовав бокалом.

— Очередной фарс. Скажи, тебе также скучно на выставках собственных картин? Кругом те же лизоблюды и фальшивые улыбки?

— Оооо, ты к этому еще привыкнешь. Любой талант притягивает этих стервятников, как магнит. Пока ты популярен, они от тебя не отстанут, уж поверь моему опыту, — мужчина сдержанно кивнул проходящей мимо женщине.

Камски закатил глаза, залпом выпивая содержимое стакана.

— Смотри, чего ты добился, — Карл нажал на кнопку, и инвалидное кресло плавно тронулось вперед. — Андроиды теперь обыденность. Некоторые люди без них уже жизни не представляют, — он остановился около девушки с подносом в руках. — Виски, пожалуйста.

Официантка обернулась, сверкая тонким голубым ободком на виске — диодом, единственным отличительным признаком, который выдавал в ней НЕ человека.

— Конечно! — она протянула бокал мужчине. — Могу ли я что-то еще для вас сделать?

— Нет, спасибо, хотя… — Карл задумался. Элайджа удивленно заломил бровь. — Сейчас должен идти бейсбол…

— Чикагские машины впереди! — не прекращая улыбаться, воодушевленно сообщила она. — Стенли забросил свой коронный мяч! До конца матча остается еще 7 минут, но уверена, они вырвут эту победу!

— Спасибо, дорогая, — Карл благодарно кивнул, поворачиваясь к Камски. Тот только закатил глаза. — Ты создал чудо, Элайджа. Ты не должен сейчас стоять с таким кислым видом рядом с бесполезным стариком. Ты должен веселиться, праздновать, принимать поздравления. Вон та милая девушка…

— Я не знаю, куда дальше двигаться, — неожиданно перебил собеседника Камски. — Аманды нет уже два года, и всё стало… — он запнулся, подбирая слова. — По-другому.

Карл нахмурился. Не часто услышишь такие откровения из уст этого закрытого, вечно держащего всё в себе человека.

— Я хотел создать новый мир. Улучшить его. Помочь людям. А знаешь, что получил? — художник молча слушал. — Политические интриги и безработицу! — с презрением выплюнул он.

— У любой медали есть две стороны, — согласился с изобретателем собеседник. — А чего ты ожидал?

— Она говорила. Говорила, что это всё утопия, — будто не слыша, Элайджа продолжил: — А теперь моя идеология летит ко всем чертям, поглощенная жаждой денег и власти этих… этих… — Камски сжал кулаки. — Я это всё придумал. Я! Андроиды — мое детище, понимаешь? А в итоге Киберлайф диктует мне условия. Я связан по рукам и ногам, Карл, — он чуть прикрыл глаза, собираясь с мыслями. — Представь, если бы ты вернулся домой. В свою галерею, а она за стальной решеткой, закрытой на ключ. Сквозь прутья ты видишь незаконченные