произнес Ратманин, пристально вглядываясь в сторону дороги.

Действительно, вскоре показалась коляска, а из нее выглянуло оживленное личико Нюры.

Через минуту она была уже на балконе и крепко пожимала руку Алеши и его матери, с которой успела познакомиться в Петербурге у постели своего больного друга, говорила оживленно и радостно:

— Ах, как хорошо! Так хорошо, что чудо… Этот дивный сад… И дом… точно замок из сказки… Да и все точно сказка… Этот князь точно добрый волшебник, избавитель, и все… и все так странно, так сказочно.

— Сказка… — произнес задумчиво Алеша, — вы это хорошо сказали, Нюра… и пусть эта сказка будет длиться долго… без конца…

— Да… да… пусть длится, пока вы не сделаетесь большим, знаменитым художником и не заважничаете перед всеми нами! — звонко засмеялась девушка.

Какая-то птичка шарахнулась в кусты, испугавшись громкого, девичьего смеха.

Анна Викторовна любовно заглянула в лицо сына.

Глаза Алексея, широко раскрытые, смотрели вдаль, тихо сияя каким-то особенным светом…

Новые образы толпились в его голове, сердце наполнялось счастьем, огромным, светлым, сияющим…

А тихий сад пел и дышал перед ними чудною песнью и юною жизнью молодой радостной весны…