что они с нами так? — спросил он. — Почему нас здесь заточили? Что мы сделали?

— Мы существуем, — сказал Вайрон, вспомнив те страх и ненависть, которые видел в глазах стражников во время своего заключения. — Этого достаточно.

Женщина закричала. Узкая лестница стиснула звук, обратив его в железные когти, что ударили по Вайрону со всех сторон. В ушах у него все еще звенело, сердце все еще колотилось слишком быстро, когда они распахнули следующую дверь.

Они покинули тюремные ярусы, и находились теперь на одной из главных палуб. В сумрачном зале клубился дым. Люмен-полосы мерцали, давая лишь тусклое янтарное свечение. Неясные рельефные скульптуры в железных стенах шептали о дисциплине и молчании.

Звон сражения слышался уже гораздо ближе. Коридор вел вдоль всего корпуса. Где-то впереди прогремел взрыв. Во мгле сверкнула красная вспышка.

— Здесь никого, — сказал Харвус. — Повезло.

— Долго везти не будет, — заметила Кассина.

Стон безликой женщины перерастал в очередной вопль. Пройти незамеченными им не удастся.

— Тогда поспешим, — произнес Харвус. — Только куда?

Руна пылала перед его третьим оком, ярче, чем когда-либо прежде. Он повернулся в сторону кормы и подтолкнул женщину перед собой.

— Сюда, — сказал он.

Крик женщины прокатился по, казалось, нескончаемому коридору.

Пока они спешили вперед, Вайрон продолжал надеяться, что увидит альковы к спасательным капсулам. Но каждый перекресток оказывался лишь очередным коридором в другие районы палубы. Он шел дальше, доверившись своей судьбе.

Дым становился гуще, и звуки битвы в том направлении также усилились.

— Куда ты нас ведешь? — прошипела Кассина.

— Для нас другого пути нет, — настойчиво сказал Вайрон. Судьба звала. Руна звала.

Бой гремел до ужаса близко. Подойдя к следующему перекрестку, из ответвления слева они услышали грохот ботинок. Вайрон застыл. Шаги приближались, и с ними накатывала удушающая тягость. Руна, ее кошмарность и ее веление исчезли, сгинув с глаз долой.

Одна из безмолвных женщин вылетела на перекресток. Нижнюю половину ее лица закрывала золотая решетчатая броня, а ее глаза внушали ужас — глубокие, безжалостно-льдистые. Голова женщины была обрита наголо, за исключением копны красных волос, заплетенных в тугую косу. Она была ранена, в левой половине ее брони зияла прореха, а грудь заливала кровь, однако воительница бежала в сторону боя.

Она остановилась, заметив псайкеров, и вскинула болтган. Вайрон попятился вместе с Кассиной и Харвусом, инстинктивно укрываясь за безликой женщиной. У него перехватило дыхание. Психическая сила исчезла бесследно, так, словно ее никогда не существовало. На ее месте разверзлась пустота, бескрайняя бездна, в которую он падал.

Мутант закричала. Но на самом деле — нет. Ее рот был широко открыт, но единственным звуком, появившимся оттуда, был шипящий вздох. Безмолвная женщина открыла огонь. Болт-снаряды попали в мутанта, разорвав ее тело на куски. Вайрон отшатнулся, дернувшись в сторону и врезавшись в правую стену, когда его забрызгало фонтаном крови. Мутант сгинула под очередью выстрелов. Кассина и Харвус затряслись, на месте изрешеченные шквалом огня. Их тела исчезли также, и Вайрон остался один.

Он свалился на пол в оцепенении отчаяния. Почему судьба привела его к столь бессмысленной гибели? Почему не дала шанса умереть в том мешке? Это было бы милосерднее. Судьба не пошутила бы над ним так низко.

Безмолвная воительница навела ствол болтгана на Вайрона.

Прежде чем женщина успела нажать спусковой крючок, из правого коридора вырвался мощный залп. Она развернулась к шквалу и открыла ответный огонь, однако погибла в считанные секунды. Подобная атака смогла бы уничтожить даже танк. Снаряды пробили кратеры в левой стене, и воздух наполнился едкой вонью сгоревшего фузелина.

Оцепенение прошло. Вайрон ощутил, чего разум вновь открылся, но руна больше не появлялась. Вместо этого его охватило всеобъемлющее чувство неотвратимости. У него перехватило дух. Судьба не лгала. Судьба приближалась. Теперь он слышал грохот ботинок, множества пар, марширующих с тяжестью неизбежной участи. Он должен показать свою готовность. Должен показать свою благодарность.

К нему вышли великаны. Они были в багровой броне и темных рясах. Вайрон уставился на воплощение судьбы. На броне первого воина он увидел угловатую змеиную руну. Авет увидел то, к чему бежал всю свою жизнь, и понял — скоро он узнает, что же означала руна.

Облегчение Вайрона враз испарилось.

Первый великан обернул шлем к Вайрону. Легионер. Он кивнул.

— Еще один, — произнес воин. Его голос донесся усиленным рыком, глубоким от зловещих познаний.

Я не хочу знать, подумал Вайрон. Я не хочу знать. Однако знание опустилось на него когтями хищной птицы.

Воин шагнул вперед и взял его одной рукой.

— Да, — сказал он. — Этот хорошо послужит. Заберем его с остальными.

Искривленная руна на доспехах, окруженная сотней других, заполонила взор Вайрона, и тот всхлипнул. Он тосковал по милосердию мешка. Он молил о быстрой смерти, которой его лишили.

Перед ним широко разверзлась бездна жизни.