- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (11) »
например, я знавал…
Не успел милорд досказать своей глубокомысленной фразы, как в зале вдруг раздалось жалобное мяуканье. Все оглянулись в ту сторону, откуда слышались эти звуки. И каково же было удивление знатных гостей, когда они увидали под инструментом Моцарта и рядом с ним маленькую кошечку, которую ребенок крепко держал за хвост, чтобы она не удрала от него.
Воспользовавшись спором, разгоревшимся между капельмейстером и лордом, Моцарт, заметив под клавесином кошку, соскочил со стула и решил немного позабавиться. Очевидно, кошка этого желания не испытывала и стала удирать. Моцарт — за ней, под клавесин, и поймал ее за хвост. Кошка мяукала и привлекла внимание всей знати к забавной картинке.
— Теперь я не сомневаюсь, что нашему маленькому чародею не более 7 лет, — со смехом сказал строгий лорд и потрепал Моцарта по щечке.
— Да, но этот чародей в свои семь лет знает то, чего другие не знают и в сорок лет, — произнес Бах и повернулся спиной к своему собеседнику.
3. На берегу Зальцаха
Прихотливой лентой вьется река Зальцах вокруг зеленого городка Зальцбурга. Шумно и весело проводит молодежь свои праздничные дни на берегу реки. Катанье на лодках по быстрым и прозрачным водам Зальцаха, прогулки по тенистым рощам, спускающимся к реке с живописных гор — для всего этого едва хватает времени. Но самым любимым местом для зальцбургской молодежи является недавно выстроенный тир. За 2 крейцера каждый может выстрелить из настоящего ружья и… промахнуться при общем хохоте собравшейся вокруг неудачного стрелка молодежи. Сегодня в тире особенно весело. Ловкий хозяин каждый раз придумывал какую-нибудь остроумную затею, которая служила приманкой для веселой молодежи. На этот раз в качестве мишени он выставил не обычные бутылки или картонных паяцов, а портрет своей дочери, славившейся во всем Зальцбурге своей красотой. Над портретом красовалась надпись крупными буквами: «Кто попадет пять раз подряд в ротик нарисованной девушки, получает право поцеловать один раз ротик живой девушки». И от стрелков всякого возраста не было отбоя. Но не так-то легко было выполнить условия конкурса и получить премию. Догадливый хозяин нарисовал ротик своей дочери такой еле заметной точечкой, что попасть в него на расстоянии 20 шагов было почти невозможно. И не мало парней с досадой отходили от стойки, безнадежно махнув рукой. Вдруг вокруг стойки поднялось необычайное оживление. В толпу протиснулся маленький худощавый мальчик и протянул хозяину 10 крейцеров за 5 выстрелов. — Смотрите, смотрите, стрелять будет маленький Моцарт! — Неужели он так же хорошо стреляет, как играет? — Как бы не так! Ружье — это не клавесин… — Воферль, Воферль, если ты в Париже не обучался стрельбе, то лучше не пробуй… Но маленький Моцарт не обращал внимания на все эти возгласы. Он серьезно подошел к стойке, взял ружье в свои маленькие, но сильные ручонки и, тщательно прицелясь, выстрелил в первый раз. Пулька попала в самую середину маленького ротика. За первым выстрелом последовал второй, третий, все пять, — и ни одного промаха. Пульки садились одна подле другой, разукрасив черными дырочками намалеванные губки красавицы. — Браво, брависсимо, Моцарт! Ты получил приз, — воскликнул хозяин и подвел стрелка к своей дочери. При общем одобрении и аплодисментах мальчуган приподнялся на цыпочках, чтобы не казаться очень маленьким, и чмокнул в губки покрасневшую от удовольствия девушку, которой было очень лестно, что ее целует тот самый Моцарт, который играл в дворцах императоров и королей. В то время как в тире молодежь так развлекалась, в другом углу сада было чинно и тихо. Там собралась публика совсем другого рода. За кружкой пива восседали почтенные буржуа, богатые горожане города Зальцбурга, которые не снисходили до забав детей простых ремесленников и прочих граждан, добывающих себе пропитание тяжелой работой или службой. Молча и тупо тянули они из своих кружек пиво, время от времени перекидываясь между собой фразами. На этот раз темой разговора и здесь служил маленький Моцарт. — Вы не можете себе представить, до чего возгордилась семья этого жалкого музыкантика, герр Штумме, — промолвил один из почтенных буржуа. — После возвращения из Парижа и Лондона Леопольд Моцарт думает, что выше его сына нет никого во всем Зальцбурге. — Вы правы, герр Думме! Эта поездка не послужит им к добру. Наш добрый архиепископ не очень-то любит таких выскочек… — Особенно если они из низкого сословия… Вы подумайте! Музыкант придворного оркестра, сын какого-то переплетчика и… возомнил, что ему место рядом с нами, знатными людьми города Зальцбурга. — Ну, этому не бывать! Мы сумеем поставить их на свое место. И пусть его сынок играет, как сам господь бог, все равно из него не выйдет никакого толка, не правда ли, герр Думме? — Правда, правда… Но вот они сами идут сюда… Пожалуй, можно их подозвать… Ведь, как-никак, а они были во дворце нашего дорогого императора, и сама Мария Тереза разговаривала с ним… Не знаешь, пожалуй, как теперь и разговаривать с ним. Сказать ему «ты», как это полагается с такими простаками, неудобно… В это время маленький Вольфганг в сопровождении своего отца поровнялся со столиком, за которым сидели надменные зальцбуржцы. Кивком головы один из них подозвал к себе мальчика, и когда тот подошел, небрежно спросил его: — Ну, мальчуган, как мы попутешествовали? Много почестей мы заслужили?.. — Виноват, майн герр, — прервал его Вольфганг, — но я не помню, чтобы мы путешествовали и давали концерты вместе с вами. Кроме Зальцбурга, я вас нигде не видел. И взяв за руку отца, Вольфганг быстро отошел от оторопелых бюргеров. Герр Думме посмотрел недоумевающим взглядом на герра Штумме. — Вот после этого и обращайтесь вежливо с такими негодяями!.. Нет, нет, прав наш архиепископ, когда не подпускает их к своей особе. Но об этом дерзком мальчике я не забуду… Он еще вспомнит меня! Моцарт и его отец в это время подходили уже к своему дому. — Ты, пожалуй, был слишком неучтив с этими господами, Воферль. — Так им и надо, папа, они издеваются над нами и думают, что оказывают нам честь своими разговорами… Не успел мальчик докончить своей фразы, как из дверей выбежала Наннерль и, запыхаясь, выпалила: — Папа, здесь без тебя приходили от архиепископа с предписанием немедленно вместе с Вольфгангом явиться ко двору. — Что ему надо от нас? — воскликнул Леопольд Моцарт недовольно. — Опять какая-нибудь неприятность. Быстро переодевшись в придворные костюмы, отец и сын с- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (11) »