проектом? Но при чём тогда здесь этот пограничник с плотно сжатыми губами и колючим взглядом? Она бросила украдкой взгляд на Пирса. Тот являл собой воплощение невозмутимости, равнодушно глядя на Дирка Хаулза. Насколько Алби успела узнать очкастого лейтенанта, выражение его лица никогда не соответствовало его истинным эмоциям. Скорее всего Пирс Трей был заинтригован не меньше, чем она сама, но ни одному человеку в мире не позволил бы заподозрить себя в этом.

Сержант Дирк Хаулз, напротив, выглядел взволнованно и недружелюбно. В принципе, к особой бригаде мало кто испытывал тёплые чувства, включая коллег по другим секторам министерства специальных служб, но пограничники даже не входили в это ведомство, занимая свою, отдельную нишу, и относились к «красногалстучникам» с плохо скрываемой неприязнью. И немудрено: пограничная служба опасна и полна неожиданностей, Внешний мир это вам не уютные скверики в рекреационных зонах Ойкумены, а эти снобы в чёрно-красном только и могут, что запугивать робких и боязливых учёных, неспособных дать отпор, а уж методы этих инквизиторов вгоняли в ступор даже полицию.

— Докладывайте, — раздражённо повторил командир особой бригады и закурил, с силой втянув горький дым. Алби вздрогнула снова. Гарт курил редко и только когда пребывал в крайне дурном расположении духа. Да что случилось-то? По её коже пробежал лёгкий, но неприятный озноб.

Дирк Хаулз выпрямился (хотя куда уж сильнее-то, подумалось Алби) и начал свой доклад, свирепо вытаращившись на чёрный экран видеосвязи. В глаза капитану он не смотрел.

— Вчера в четверть двенадцатого вечера на вверенном мне участке периметра произошёл прорыв со стороны нейтральной зоны.

Рифус Гарт выпустил очередную струю дыма и воззрился на сержанта равнодушными светло-карими глазами.

— И что?

У Дирка Хаулза отвалилась челюсть.

— Господин капитан... э-э-э... — у пограничника даже язык стал заплетаться от неожиданности. — это беспрецедентный случай. Со времён образования Грани ни одно существо из Внешнего мира не пересекало периметр...

— Вы были во Внешнем мире, сержант? — Алби показалось, что Рифус Гарт едва заметно улыбнулся.

Дирк Хаулз отрицательно покачал головой:

— Моя задача патрулировать периметр и пресекать любые попытки проникновения в нейтральную зону и далее.

— То есть вы в любом случае не заходите за границы Ойкумены.

— Так точно.

— Я неоднократно бывал во Внешнем мире, — Рифус Гарт встал из-за стола и начал задумчиво нарезать круги по кабинету, стряхивая пепел на пол, — более того, эта женщина, которая присутствует здесь, госпожа Алби Мирр-Гарт, она тоже там была. Вместе со мной. Целую неделю. Такое, знаете ли, оригинальное предсвадебное путешествие. Эту захватывающую историю я вам поведаю как-нибудь в другой раз, но запомните, сержант, ваши знания о Внешнем мире базируются на весьма устаревших понятиях. Ваши знания о нейтральной зоне, если я правильно истолковал слова вашего командования, всего лишь набор заученных аксиом.

Дирк Хаулз сопел, продолжая таращиться в сторону, но на его лице была написана неприкрытая ярость. Этот хлыщ в алой шёлковой удавке отчитывал его как юнца в присутствии своих подчинённых, откровенно намекал на некомпетентность пограничной службы в знании Внешнего мира и неприкрыто бахвалился своими вылазками, которые любому другому стоили бы психушки или пожизненного заключения. И, что хуже всего, насколько знал сержант Хаулз, многих нарушителей границы обнаруживали во Внешнем мире и водворяли в камеры именно отмороженные «красногалстучники», а, значит, пограничная служба действительно не владела полной информацией о тайных лазах и проходах. Но все эти мысли Дирк Хаулз держал при себе. Его дело доклад. Командующий Берг ясно дал понять, что он, Дирк, обязан максимально подробно рассказать командиру особой бригады об инциденте, а уж как новость воспримет этот хмырь, Дирку было всё равно. И всё же его неприязнь к «Красному отделу» резко усилилась. Надо будет аккуратно поговорить с Диной. Ну его к лешему, пусть уходит в отставку и, наконец, родит ребёнка или двух, а не торчит чуть ли не круглые сутки в своём отделе. Да ещё с таким-то начальничком.

— И что же к вам, по вашему выражению, «прорвалось со стороны нейтральной зоны»? — поинтересовался начальник Дины, затушив окурок и присев на краешек стола.

— М-м-м... существо.

— Ясно, что не вещество.

— Это был... — Дирк Хаулз задумался, лоб его прорезала морщина. Алби и Пирс слушали молча, но девушка видела, как Трей незаметно щёлкает пальцами, признак крайнего волнения. Лицо его оставалось невозмутимым и глаза за тонкими стёклами очков смотрели равнодушно и чуть устало. Совсем чуть-чуть.

— Это была... обезьяна? Похоже на человекообразную обезьяну, но...

— Штырёк. — Гарт хмыкнул. — Видать, припекло его во Внешнем мире-то. И что вы предприняли? Вернее, простите, я сформулирую вопрос по-другому: как он проник за Грань и что вы после этого предприняли?

— Я его застрелил.

— Вот как. — Гарт посмотрел на пограничника в упор, всё-таки заставив того встретиться с ним глазами. Хаулза хватило на пять секунд, потом он снова уставился на монитор.

— У меня чёткие инструкции, господин капитан. При нарушении границ стрелять на поражение.

— При нарушении границ со стороны Ойкумены, вы хотели сказать. Ни в одном уставе не прописано стрелять на поражение в гостей с ТОЙ стороны.

— Так точно, — пробормотал Дирк, — потому что это невозможно.

— Вот как. — повторил Рифус Гарт. — Невозможно. Так я не получил ответа на первую часть вопроса. Как штырёк смог приблизиться к границе Ойкумены? И, кстати, где находится вверенный вам участок?

— Я патрулирую отрезок длиной в две мили, начиная с Восточного сектора.

— Это сухопутный участок, — заметил Рифус, — соединяющийся через нейтральную полосу с Внешним миром. Нейтральная полоса шириной в десять миль. Это то, что называют выжженной землёй. Великое воплощение человеческого гения, — он криво ухмыльнулся, — поистине великое. Пепел тысяч тел, вечное напоминание о войне, самое грандиозное кладбище в мире. Царство Аида на земле. Тлен и прах. И ужас миллионов сгоревших заживо при бомбардировках или автопиролизе. Вам знакомо понятие «автопиролиз», сержант Хаулз? Изумительная придумка времён второй войны, цепная реакция митохондрических микровзрывов. Одного этого хватило, чтобы дать добро на создание особой бригады. Над нейтральной полосой до сих пор чувствуются эманации этих людей, принявших страшную и бессмысленную смерть, не надо быть менталистом, чтобы ощутить это. Пройти полосу и не сойти с ума... хотя таких