Litvek - онлайн библиотека >> Александр Поуп >> Поэзия >> Опыт о человеке >> страница 3
преуспел,
Когда бы помнил здешний свой удел
И продолжал бы свой привычный путь,
На большее не смея посягнуть;
Ты хочешь вместо глаза микроскоп?
Но ты же не комар и не микроб.
Зачем смотреть нам, посудите сами,
На тлю, пренебрегая небесами,
И от прикосновения дрожать,
Когда пушинка может угрожать,
И умирать от ароматных мук,
Когда для мозга запах роз — недуг?
Когда бы оглушала, например,
Тебя природа музыкою сфер,
Ты слышал бы журчанье ручейка
И мимолетный лепет ветерка?
Кто, праведное небо похулив,
Сказал бы, что Господь несправедлив?
VII
Одарены творенья не равно:
Чем выше тварь, тем больше ей дано.
Как человек могуч и величав
В сравненье с тьмой созданий в царстве трав;
Глаза крота покрыты пеленой,
Для зоркой рыси свет всегда дневной;
У львицы и собаки разный нюх,
И с чутким не сравнится тот, кто глух;
Попробуй-ка безгласных рыб сравни
С тем, кто щебечет в солнечные дни!
Ты видишь, как тонка паучья нить;
Подобных фибр нельзя не оценить.
Из ядовитых трав дано пчеле
Извлечь нектар, сладчайший на земле.
А как инстинкт различен в кабане
И в силаче понятливом — слоне!
Инстинкт и разум! Как тонка стена
Меж ними, но она всегда прочна.
И память с помышленьем заодно,
Но чувство с разумом разлучено.
Как будто бы союз необходим,
Но как соединить одно с другим?
И разве мог бы ты без точных мер
Стать властелином столь различных сфер?
Не ты ли обладатель многих сил,
Которые лишь разум твой вместил?
VIII
Ты видишь, в почве, в воздухе, в воде
Ожить спешит материя везде,
Жизнь рвется ввысь, ее создатель щедр,
Хватает жизни для высот и недр.
О, цепь существ! Бог — первое звено,
Над нами духи, ниже нас полно
Птиц, рыб, скотов и тех, кто мельче блох,
Тех, кто незрим; начало цепи — Бог,
Конец — ничто; нас к высшему влечет,
А низших к нам, вот правильный расчет.
Одну ступень творения разрушь —
И все падет, вплоть до бессмертных душ;
Хоть пятое, хоть сотое звено
Изъяв, ты цепь разрушишь все равно.
Ясна простая истина как день:
Необходима каждая ступень;
Когда повреждена одна из них,
Не устоять системе остальных.
Когда бы начала земля блуждать,
Себя бы не заставил хаос ждать.
Без ангелов сместился бы эфир
И мог бы мир обрушиться на мир;
Тогда бы небесам грозил урон
И был бы поколеблен Божий трон;
Не для тебя же строй нарушить сей,
Безбожник, червь жалчайший из червей!
IX
Что, если вдруг в гордыне роковой
Стать пожелает пятка головой?
А вдруг по произволу своему
Служить не станет голова уму?
Как если бы взбесился каждый член,
Желая в целом теле перемен,
Безумие — порядок отвергать
И на верховный разум посягать.
Как целость мировая хороша,
Чье тело — вся природа, Бог — душа,
Бог неизменен в ходе перемен,
Велик в нетленном, как и там, где тлен;
Жар солнечный и свежесть ветерка,
Сиянье звезд и нежный дух цветка,
Живит он жизнь присутствием своим,
Он вездесущ, однако неделим;
Он в ликованье нашем и в тоске;
Он, совершенный, в каждом волоске;
Он, совершенный, в ропоте дурном
И в ангельском восторге неземном;
Ты для него не мал и не велик;
Он связь, равенство, целостность, родник.
X
Так воли не давай наветам злым:
Не наше ли блаженство мы хулим?
Не только зренье, также слепота
Дарована бывает неспроста,
Смирись, когда на жизненном пути
Нельзя блаженства большего снести,
Когда хранит благая сила нас
И в час рожденья, и в последний час.
Заключено в природе мастерство,
Хоть неспособен ты постичь его.
В разладе лад, не явленный земле;
Всемирное добро в частичном зле,
Так покорись, воздай творенью честь:
Поистине все хорошо, что есть.

СОДЕРЖАНИЕ ВТОРОЙ ЭПИСТОЛЫ

О ПРИРОДЕ И СОСТОЯНИИ ЧЕЛОВЕКА ПО ОТНОШЕНИЮ К СОБСТВЕННОЙ ИНДИВИДУАЛЬНОСТИ
I. Назначение человека не в том, чтобы любопытствовать о Боге, а в том, чтобы постигать самого себя. Промежуточное положение человека, его мощь и его бренность. Ограниченность возможностей.

II. Два начала в человеке, себялюбие и разум, оба необходимые. Почему себялюбие сильнее. Их завершение в одном и том же.

III. О действии страстей. Преобладающая страсть и ее могущество. Ее необходимость в том, чтобы склонять человека к различным начинаниям. Ее высшее назначение — устойчивость нашего существа и укрепление добродетели.

IV. Добродетель и порок, сочетающиеся в нашем смешанном естестве; их пределы близки, но различие между ними очевидно: в чем служение разума.

V. Как ненавистен порок сам по себе и как мы грешим против себя, ввергаясь в него.

VI. О том, что цели Провидения и общее благо находят соответствие в наших страстях и несовершенствах. Как они целесообразны в своем распределении между всеми человеческими сословиями. Как они полезны обществу. А также индивидуумам. В любом состоянии и любом возрасте.

ЭПИСТОЛА II

І
Вотще за Богом смертные следят.
На самого себя направь ты взгляд;
Ты посредине, такова судьба;
Твой разум темен, мощь твоя груба.
Для скептицизма слишком умудрен,
Для стоицизма ты не одарен;
Ты между крайностей, вот в чем подвох;
И ты, быть может, зверь, быть может, Бог;
Быть может, предпочтешь ты телу дух,
Но смертен ты, а значит, слеп и глух,
Коснеть в невежестве тебе дано,
Хоть думай, хоть не думай — все равно;
Ты, смертный хаос мыслей и страстей,
Слепая жертва собственных затей,
В паденье предвкушаешь торжество,
Ты властелин всего и раб всего.
О правде