- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (51) »
было всего несколько строк:
Прошу прощения, но я не смогу присутствовать на заседании в следующий вторник. Я проинструктировал Уильямса приготовить все как обычно для вас и заварить чай.Уильямс, один из работников колледжа, видимо действительно получил указания от хозяина кабинета — в камине весело полыхал огонь, а сам он вошел с вопросом, кто и какой будет чай. Семеро решили остаться. Хаттон сказал, что ему нужно будет уйти пораньше, а сэр Джон Литтлпорт собирался выпить чаю со знакомым доном[3] из другого колледжа. Спокойно и неторопливо по одному начали разбирать пункты длинного перечня дел на день. Некоторые члены комитета отчитались о сделанных ими визитах в несчетное число церквей с последнего собрания — это был еще один пункт повестки дня. Все они прибыли из разных частей епархии, большинство были автовладельцами. В трудные моменты, или когда был необходим осмотр отдаленной церкви, обычно поручали кому-нибудь, кто живет поближе к ней, съездить на место и приготовить отчет. — Итак, — сказал Пеннингтон, протягивая руки к очередной связке писем, — у нас снова были небольшие трудности вот здесь, в церкви Литтл-Марплтон. — Что, опять то окно? — спросил Бакленд. — Именно. — Но я думал, что с этим покончено, разве нет? — Не совсем так, — сказал каноник Рашмер. — Вспомните, мы предложили существенные изменения в дизайне и посоветовали обратиться к казначею. Это его дело. Они уже пытались выпросить у него разрешение без обращения в наш комитет, а тот все равно перенаправил их к нам. — И они готовы принять наши предложения? — спросил Хартли Прайор. — А вот пусть Хаттон расскажет нам об этом, — ответил секретарь. Хаттон, ты ведь ездил в Литтл-Марплтон, не так ли? Хаттон вынул трубку изо рта и рассмеялся. — Да, и в общем-то это был не самый приятный визит. — Расскажи нам, — предложил председатель. — Вся проблема в том, что в местном приходе есть один сквайр старого толка — старик Мэтью Финмер. Взгляды и веяния двадцатого века ему чужды, и он хочет самостоятельно управлять деревней, церковью и всем-всем, причем железным кнутом. По-хорошему он способен на это — большинство местных жителей являются его арендаторами, так что этот сквайр там что всеобщий покровитель. Сварливый старикашка с жестким характером, да еще и скупой до ужаса, хотя денег у него предостаточно. Год назад его жена умерла — бедная женщина! — думаю, он доставил ей хлопот. То ли раскаявшись в плохом обращении с ней или, предположим, дело в сильной привязанности, но он захотел в память о жене вместо обычного стекла установить витраж в восточной части алтаря, а заодно увековечить и собственное имя, поместив его на огромной латунной табличке под подоконником прямо над жертвенником. Ни с кем не советуясь, он обратился к парнишке, который называет себя художником. Сам по себе Финмер особым вкусом не одарен — максимум может судить о лошадях да о выпивке. А вот в искусстве он точно ничего не смыслит. Так вот, он пошел к тому парню — Гастингсу… — Гастингс? — переспросил Стэнхоуп. — Знаю я этого скота, — Стэнхоуп никогда не стеснялся в выражениях, — третьесортный маляр, я бы не стал нанимать его даже установить окна в свинарнике — после его руки через них любая приличная свинья будет казаться бесноватой. Продолжай, Хаттон. — Так вот, этот Гастингс состряпал Финмеру набросок, и тот сказал что это то, что надо. — Еще бы, — буркнул Стэнхоуп. — Затем он поручил викарию созвать приходской совет. Финмер — церковный староста и, как вы можете предположить, одновременно и глава совета. На самом деле он один и выполняет все его функции. Викарий мягко намекнул, что все в самом деле не по-должному, чем, бедняга, обрушил на себя гнев старика. В итоге они пришли к компромиссу и все-таки договорились просить разрешения на установку витража. Вот такие дела. Да, на прошлой неделе я действительно был там и встретился и с викарием, и со сквайром. Викарий толком ничего сказать не смог, а вот старый Финмер буквально набросился на меня. Я попытался убедить его обратиться к художнику, который может спроектировать что-то подобающее церкви — скажем, ажурное прямое окно или что-то вроде того. Но он и слышать ничего не хотел. Сказал, что уже сделал Гастингсу заказ, стекло в процессе изготовления, и он не намерен тратить лишние деньги из-за вмешательства каких-то пустоголовых идиотов. — То есть нас? — спросил каноник Рашмер. — То есть нас. Он добавил, что собирается установить витраж, не взирая на наше согласие. — Естественно сделать этого он не сможет, — сказал Литтлпорт. — Давайте еще раз оценим эскиз. Пеннингтон развернул огромный рулон и приколол его к шкафу булавками. Все встали со своих мест и образовали у рисунка полукруг. Это в самом деле был абсолютно бездарный проект с грубыми линиями, в вычурных, кричащих цветах. Он изображал святую Сесилию[4], (покойная миссис Финмер вроде как была пианисткой и играла на церковном органе) в желто-зеленых одеждах, с немыслимой арфой и в окружении восхищенных длинноволосых ангелов с радужными крыльями в аляповатых робах. — Ох! — вырвалось у Стенхоупа. — Какая кошмарная нелепость! Это непозволительно — никуда не годится! Все единодушно согласились с ним, и секретарю поручили вернуть проект казначею, сопроводив его ярко выраженным осуждением и советом не выдавать разрешения на установку витража. После комитет перешел к обсуждению других дел. Без десяти час они пришли к согласию по вопросу новой запрестольной перегородки в церкви Кэтфилда. Секретарь вновь взглянул на длинный список дел. — Следующий вопрос достаточно сложен, — сказал он. — Он касается Вестингхерстской церкви — они хотят перенести орган в старинную часовню возле алтаря. То есть перенести его в западную часть церкви и восстановить часовню. Я думаю, что лучше обсудить это дело после обеда. Сказано — сделано. Члены комитета начали облачаться в пальто и шляпы и расходиться группками по ресторанчикам. Почти все ушли, но Хаттон все еще сидел за столом. Стэнхоуп закурил трубку. Он обратился к товарищу: — Я собираюсь пообедать в «Колокольчике». Хаттон, пойдешь со мной? — Нет, — ответил тот. — Я принес обед с собой и съем его здесь. Мне нужно, эм-м, написать пару писем. — Хорошо, — сказал Стэнхоуп, возвращаясь к столу. — О! Я ее даже не заметил! Он взял в руки книгу. — Что это? — А, сообщение от «Общества защиты памятников старины».Ваш Сидни Хенлоу.
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (51) »