мешками. — Что, я теперь Билли-брошенка? Имперские прорицатели объявили неделю шуточек про Мэла?

— Зришь в корень, Билли-брошенка.

Из чужих уст это звучало уже не так забавно. Точнее, вовсе даже отвратительно.

— А и хрен на вас всех! — он дерзко усмехнулся, салютуя бокалом сидящему неподалеку симпатичному брюнету. — Честное шельмино слово: мне приходилось слышать вещи и похуже.

Перекинувшись с ним парой слов, Кит отошёл. Прошло какое-то время (а ещё три сигариллы и полтора стакана), прежде чем запримеченный ранее брюнет с робкой улыбкой пересел на освободившееся рядом местечко.

— Это что, карандаш?

Пожалуй, это не было в списке вопросов, которые Билл ожидал услышать от такого симпатяжки.

— Серьезно? — воскликнул он с недоверием. — Ты за четверть часа не смог придумать подкат получше?

Улыбка на красивом бледном лице стала шире.

— Не-а.

— Ну ладно, — Билл пожал плечами и, вытащив из-за уха упомянутый карандашик, принялся крутить его в пальцах. Руки у заклинателей нервные, беспокойные, их всё время чем-то приходится занимать. Рисование вполне годилось; тем более что он рисовал сколько себя помнил. — Это карандаш. Ты прям до Бездны наблюдателен, мой пирожочек. Следующий вопрос?

— Часто здесь бываешь?

Следовало догадаться… Он усмехнулся и покачал головой, снова закуривая. Обычно Билл курил куда меньше, но сегодня… в общем, день такой сегодня. Да.

— Куда чаще тебя, симпатяжка. Иначе ты непременно знал бы, кто я и с чем меня едят.

— Твоя правда, — согласился парень чуть виновато. — Ну… я Найджел, а ты?

— Билл.

Полным именем он, кажется, не представлялся с тех самых пор, как закончил Академию. Ибо ну кошмар же.

— Рад знакомству, Билл! Угостил бы чем-нибудь, да боюсь, что тебе уже хватит.

Билл не удержался и закатил глаза. Он впрямь уже здорово опьянел, однако мыслил по-прежнему ясно. И отлично понимал, что с этим Найджелом потом проблем не оберёшься. Такие правильные мальчики просто неспособны перепихнуться разок и пойти по своим делам. А ничего иного сейчас не хотелось — только пить и трахаться, всё равно с кем; и снова пить, тщетно заливая бездонную дыру в груди…

Нет, похоже, ему действительно уже хватит. Разумеется, скакать из койки в койку или не скакать — личное дело каждого, и всё же Билл подобный образ жизни внутренне осуждал. Несмотря на свою сомнительную репутацию и бурную студенческую юность, по натуре он моногамен.

И даже это ублюдок Мэл умудрился поставить ему в вину…

— Хватит так хватит, — покладисто кивнул он, заложив карандаш обратно за ухо. — В другой раз.

— В другой раз, — эхом откликнулся Найджел. Большие карие глаза в обрамлении густейших черных ресниц глядели прямо-таки с щенячьей грустью. — Что, уже уходишь?

Подумав, он кивнул снова. В хмельной голове крепчала явно дурная мысль прихватить милашку Найджела с собой. Уж очень похож на щеночка: впору прятать в карман да нести домой. Однако — то ли к счастью, то ли к сожалению, — додумать эту мысль Биллу не дали.

— Слышь, шельма, — послышался за спиной чей-то ломкий басок, — разговор есть.

Билл обернулся к говорившему, смерил того едким взглядом.

— А-а-а, так это ты!.. Хм, слушай, а кто ты?

— Саймон, — мрачно поведал плечистый мужик, одернув вышитый серебром шейный платок. Аккуратно причесанный, в идеально отглаженном сером костюме модного покроя, этот мать-его-так-Саймон выглядел почти приличным человеком. Пока не открывал рот. Говорок и лексика мигом выдавали местечкового бандита.

— Саймон, — в задумчивости повторил Билл, затушив окурок о край бронзовой пепельницы. — Ладненько, и чем я могу помочь, Саймон?

— Мэл.

— Погоди, мы вроде как установили, что ты Саймон?..

— Кончай эти свои пиздопляски, шельма! Где твой Мэл?

— Не мой, так что знать не знаю.

В шумном пабе делалось всё тише и тише; атмосфера сгущалась, становилась давящей. Кто-то осторожно коснулся его локтя; Билл нетерпеливо повернул голову и уставился в посерьезневшее, неуловимо изменившееся лицо Найджела.

— Какие-то проблемы? — спросил тот, недобро хмурясь.

— Не бери в голову, симпатяжка.

Одним глотком допив виски и с хрустом раскусив кубик льда, Билл громко стукнул бокалом о стойку и поднялся с табурета. Удобнее говорить со всякими недружелюбными засранцами, когда глядишь сверху вниз. А когда в тебе роста шесть футов да четыре дюйма, ты почти на всех так глядишь.

Обнаружив, что едва достает макушкой до плеча смазливому кривляке, здоровяк Саймон заметно спал с лица. Но тут же грозно нахмурился и скрестил руки на груди, мощными плечами распирая свой щегольский костюмчик цвета соли с перцем.

— Мэл где? — снова рявкнул он. — И не гони, мол, не знаешь. Всё ты знаешь, сучара ушлая!

— Ну, положим, не всё, но-о…

— Этот шлюшонок мне сотню торчит! Или давай мне его сюда, или рассчитывайся!

— Я не знаю, где Мэл, — отрезал Билл — на сей раз холодно, без привычных ужимок. — И не хочу знать. Я ему не муж, не отец и не ёбаная нянька — вообще никто. Да какого хрена, мужик?! Заткни свою поганую пасть и отвали по-хорошему, а иначе я разозлюсь. Ты не хочешь, чтобы я разозлился, сладенький. Поверь. Не хочешь.

Саймон, явно непривычный к угрозам, ошалело хлопал бесцветными глазками. Не дожидаясь, пока он найдется с ответом, Билл насмешливо склонил голову и неспешным шагом побрел на выход.

Он не любил и не умел проигрывать, но всё же пришлось неохотно признать — гулянка не задалась.

Пока он распивал виски и окучивал «щеночка», погода испортилась пуще прежнего. Дождь уже не накрапывал — буквально пропитывал холодный воздух мельчайшей водяной пылью, заставляя липнуть к коже прядки волос и ткань рубашки. Билл недовольно поежился, застегнул пару пуговиц на кожаном пиджаке, сунул руки в карманы и пошел вниз по темной улице. Над головой серело затянутое тучами небо, полыхали фонари. Те, что потускнели, Билл машинально подновлял уже севшим на подкорку заклинанием. Утомленный организм не одобрял этакой гражданской сознательности, ну да какая разница? Чары не затратные, от резерва ещё кое-что осталось, до дому он доползет… как-нибудь…

Хотя домой-то он и не рвался. Биллу нравилась