Василий Веденеев Обвиняется в измене?.

Василий Веденеев Обвиняется в измене?.

Посвящаю памяти участника Великой Отечественной войны, Героя Советского Союза, доктора юридических наук, профессора генерал-майора внутренней службы Косицына Александра Павловича.

Основой для этого повествования послужили действительные события, происходившие во время Великой Отечественной войны.

АВТОР

Часть первая Камера смертников

Глава 1

Из ультиматума советского командования

8 января 1943 года

Командующему окруженной 6-й германской армией — генерал-полковнику Паулюсу или его заместителю.

…В условиях сложившейся для Вас безвыходной обстановки, во избежание напрасного кровопролития предлагаем Вам принять… условия капитуляции…

При отклонении Вами нашего предложения о капитуляции предупреждаем, что войска Красной Армии и Красного Воздушного Флота будут вынуждены вести дело на уничтожение окруженных германских войск, а за их уничтожение Вы будете нести ответственность.

Представитель Ставки Верховного Главного Командования

Красной Армии

генерал-полковник артиллерии

Воронов

Командующий войсками Донского фронта

генерал-лейтенант

Рокоссовский

Зима выдалась слякотной, часто шли дожди со снегом. С Балтики то и дело налетал сырой ветер, гонявший по небу низкие тучи, распарывавшие свои толстые серые бока об острые шпили кирх. Выпадал снег и тут же таял, оставляя на раскисшей земле месиво грязи, потом слегка поджимал морозец, почва застывала, и ее припудривала колючая белая крупа, неприятно хрустевшая под подошвами сапог. Коричнево-черная земля, белые полосы нестаявшего снега и траур, объявленный по всей Германии.

Траур всегда печаль — слезы по погибшим воинам рейха, тщательно скрываемая горечь неудачи, да что там неудачи, скажем прямо — катастрофы под Сталинградом. Как будто что-то хрустнуло в душе, тонко и неприятно, так же, как хрустит снежная крупа под подошвами…

Бергер привычно и незаметно огляделся — не наблюдает ли кто за ним? Его глаза равнодушно, но цепко скользили по светлым кантам и полоскам на петлицах связистов и пехотинцев, по красным лампасам офицеров генерального штаба сухопутных войск, по черным мундирам и редким штатским костюмам из дорогой ткани. На лица Бергер старался не смотреть — достаточно поймать взглядом позу человека, чтобы определить, куда и на кого он смотрит.

Нет, обер-фюрер никого не интересовал. Глаза всех присутствующих устремлены на обтянутую коричневым френчем спину фюрера, склонившегося к окулярам стереотрубы. В длинные узкие окна-бойницы спецбункера, построенного на полигоне, было прекрасно видно запорошенное снегом поле. Но Гитлер имел слабое зрение, а носить очки считал недостойным вождя нации, и даже все документы специально для него печатали на машинке с крупным шрифтом, изготовленной по особому заказу рейхсканцелярии.

Рядом с фюрером стоял Гиммлер, по другую сторону — группа генералов вермахта и несколько штатских. «Конструкторы», — решил Бергер. У соседнего окна устроился с биноклем в руках массивный Геринг. Неподалеку от него переминался с ноги на ногу рейхсминистр пропаганды Йозеф Геббельс.

Пальцы Гитлера нервно вертели колесико настройки окуляров. Висела почтительная тишина, нарушаемая только отдаленным звуком танковых моторов да приглушенным, осторожным шарканьем подошв по бетонному полу бункера — у собравшихся мерзли ноги.

Скосив глаза, обер-фюрер кинул взгляд на Фердинанда Порше — танкового конструктора, разработчика автомобиля «фольксваген». Инженер тискал в потной ладони скомканный носовой платок, пристально вглядываясь в фигурки суетившихся около орудий солдат. Поодаль от батареи стоял советский танк Т-34 с небрежно закрашенной звездой на башне.

«Война должна быть выиграна тем оружием, которым она начата», — вспомнился Бергеру неоднократно слышанный им лозунг. «Но… лозунги, — размышлял он, — еще не обеспечивают победы, а войну действительно можно закончить тем оружием, которым она начата. Вопрос только в том, как закончить?»

Германия начинала войну, имея легкие танки Т-I и Т-II, двадцатитонные средние танки Т-III и Т-IV, вооруженные 37-миллиметровой пушкой, достигавшими скорости 55 километров в час, и рассчитывала на блицкриг. Эти боевые машины оправдали себя в Европе, и фюрера стали называть «панцерфатером» — отцом танков, давшим нации грозное оружие для решающих сражений. Летом сорок первого на границе с Советами было 3 712 таких машин, но, как оказалось, они могут поразить советский танк Т-34 с расстояния не более пятисот метров, да и то только в борт или кормовую часть. Тогда Красная Армия имела мало неуязвимых машин, по крайней мере меньше, чем сейчас. Тем летом геббельсовское радио день и ночь вещало о победах, дикторы захлебывались от восторга, а по пыльным дорогам ползли немецкие танки, окрашенные для устрашения противника в черный цвет. Потом их пришлось перекрашивать — слишком хорошей мишенью они оказались для русских артиллеристов, бесстрашно выкатывавших на прямую наводку свои маленькие пушки, прозванные ими же «прощай, Родина», об этом Бергер читал в донесениях. И стало появляться на фронтах все больше и больше неуязвимых советских танков.

Теперь у вермахта есть «тигры», но специалисты отмечают неповоротливость их башни — после прицельного выстрела немецкого танка Т-34 менял место и бал по борту. Первая смертельная схватка этих машин произошла не так давно в конце прошлого, сорок второго года, когда Манштейн пытался прорваться на помощь Паулюсу через выстуженные ветрами, заснеженные донские степи, имея в составе своей группы сорок четыре новых танка с усиленной броней и вооружением. Но Манштейн до цели не дошел.

И еще одно проклятье — у Германии нет своей марганцевой руды, без которой невозможно выплавить броневую сталь высокой прочности, не уступающую русской. Не зря на одном из совещаний фюрер заявил, что потеря немецкими войсками Никополя с его залежами и разработками марганцевой руды означала бы скорый и неутешительный конец войны. А русские жмут и там…

Из-за пригорка выполз угловатый тяжелый танк, заняв позицию лоб в лоб, выстрелил по неподвижному Т-34. Глухо ухнул по башне снаряд. Фюрер поднял голову от стереотрубы и вяло хлопнул в ладоши:

— Браво!

Стоявший рядом с Бергером группенфюрер Этнер заметно улыбнулся, сдерживая радость.

Один из