- Деньги будут! – рубил комбриг. – Они уже есть! Заминка только с банком... Я на них нажму. На днях все всё получат!
- Хорошо бы, - устало говорил майор, привалившись спиной к стенке блиндажа и не выказывая к начальству особого пиетета. – И что, сразу за два месяца?
- За сколько задолжали? За два? Значит, и получите за два.
- Вашими бы устами... – усмехнулся майор.
- Не усмехайся, комбат. Я сказал, значит всё... Как у вас тут обстановка? Как противник? Потери есть?
- Да как противник... Мину вот вчера пульнули нам в блиндаж. Один двухсотый, два трёхсотых... Да группа БР ночью под обстрел попала – тоже один двухсотый. Всех отправили на базу.
- Вы им ответили, укропам этим?.. Правильно! Ладно, майор... Не падать духом! Деньги будут... завтра. Ну, или через два дня. Ещё вопросы?..
- Вопросов нет, товарищ комбриг... Счастливого пути! Только... может, оставите нам БТР? А вы на нашем газике поедете... Нам-то броня нужнее, сами понимаете.
- Не вопрос, - резко ответил комбриг, поморщившись при этом, как от зубной боли. Но не жмотиться же ему тут, на передке, раз его Батей прозвали... Пусть берут.
* * *
Когда газик уже ехал по центральной улице Донецка, личный охранник комбрига нащупала под сиденьем объёмистый пакет, в котором было что-то круглое.
- Что-то подложил нам тут майор, - сказал начштаба, тыкая ногой. – То ли арбуз, то ли бомбу... Ну-ка, Сергей, что там?
Охранник развернул пакет и сразу же, чертыхнувшись, отбросил:
- Голова!
- Что?? – Батя скривился и зажал нос – попахивало. – С ума этот майор сошёл, что ли?.. Или пошутил так?? Выброси немедленно!
- Прямо на улицу Артёма?.. Нас не поймут, - усмехнулся начштаба. – Решат, что мы на ходу головы режем и по улицам катаем... кегельбан.
- Коля, сворачивай на проспект Мира, - приказал Батя водителю. – На мосту остановишь.
На мосту через Кальмиус охранник вышел из машины, размахнулся и забросил пакет подальше в воду.
* * *
В Донецке стоял чудесный тёплый день. Майское солнце пригревало, зеленела молодая травка, птицы распевали во всё горло, а солнечные блики на воде веселили глаз. На той стороне Кальмиуса высились красивые цветные многоэтажки; вдали, по мосту вдоль бульвара Шевченко весело бежали машины.
По берегу пруда бродила юная парочка. Скамейки, стоявшие среди разросшихся, уже зелёных кустов, были пусты, вокруг не было ни души.
- Ирка, ну смотри, никого ж нет... – приставал к девушке паренёк. – Давай, а?
- С ума ты сошёл, Лёшка!.. А если появиться кто?..
- Да брось ты всё бояться!.. Любишь ты меня или нет, в конце концов?..
- Люблю - и что?.. А если увидят?..
- Да кто увидит?.. Давай, Ириш, приспусти джинсы... Ну чуть-чуть...
- Прям тут, что ли?.. – стыдливая Иринка попыталась переключить внимание своего друга на что-нибудь другое. - Вон, смотри, что-то плавает там...
В воде, у самого берега, в тине, плавало что-то странное.
- Что за фигня?.. – заинтересовался Лёшка. Он подошёл к воде и стал рассматривать. Потом нашёл палочку, и стал ею крутить в воде это штуку.
- Ирка, да это голова!.. – вскричал он. – Гляди...
- Ай-й!! – заорала и отскочила Ирка, когда подошла поближе. – Ужжа-асс!!
Лицо головы густо заросло чёрной щетиной, рот был раскрыт, глаза полузакрыты. Вид её был ужасен; на лице отразилось предсмертное страдание...
Лёшка чрезвычайно возбудился и достал телефон для съёмки.
- Гляди, какая прелесть... – бормотал он, щёлкая голову с разных ракурсов. – Ирка, а давай мы селфи сделаем с головой?
- Селфи?. С головой?.. Вот идиот.
- Иди сюда, присядь рядом...
Они присели на корточки, и Лёшка поднял камеру так, что в зазор между их юными лицами из воды заглядывало лицо с того света... Наделав кучу снимков и насладившись видом мёртвой головы до упора, Лёха вернулся к проблеме секса.
- Ириша, давай-ка я тебя тут, на виду у этой головы потрахаю... Это будет круто, а? На всю жизнь запомнишь!..
- Лёш, страшно же... – возражала только для проформы уже возбуждённая Ирка. - Какое лицо жуткое! Смотрит...
- Не боись, Ирка, – говорил Лёха, спуская с неё джинсы. – Мёртвые головы только способствуют сексу!
Обнажив её юную попку, он присел и впился поцелуем в её самое интимное место. Вспыхнувшая тут же страсть к воспроизведению жизни затмила их разум, и восторжествовала над смертью... Совокупление свершалось стоя, было коротким и бурным, на пике ощущений.
Потом они, немного очумевшие от секса, уселись отдохнуть на лавочку, и минут через пять процесс был продолжен уже в неспешном режиме. Иринка, сидя на своём Лёшике верхом, время от времени оглядывалась через плечо на плавающую в тине голову, и стоны её тогда становись громче, а движения экспрессивнее.
* * *
«Джеймс Бонд», который троллил тогда этого биржевого спекулянта Виктора, работал компьютерщиком в одной ремонтной фирме, был примерно одного с ним возраста, но противоположных политических взглядов. Зарабатывал он неплохо, тоже тусовался по ночным клубам, и тоже жил в Москве. Снимал небольшую конуру в пределах МКАДа, и был, в общем-то, доволен жизнью...
О тех, с кем приходилось виртуально общаться в соцсетях, он обычно забывал, если, конечно, это были не девушки, с которыми знакомство могло продолжиться в реале. Но одного типа, в шляпе, который решил поехать воевать на Донбасс и с гордостью объявил об этом в сети, он запомнил.
«Жив, интересно, этот дурик? – думал он иногда. - Или уже шляпу от головы отстрелили?.. Ну, тупые путиноиды!..»
Однажды, путешествуя по социальным сетям, он наткнулся на жутковатую фотку с мёртвой головой, которую поместил в Фейсбуке один юный придурок.
В тине пруда плавала страшная, заросшая щетиной человеческая голова, и кто-то тыкал в неё палочкой... И ещё они делали с ней селфи: на берегу два лица с вытаращенными от восторга глазами - пацана и девчонки, и между ними, в воде – голова. Подпись под фотками гласила: «Голова укропа». Автор страницы был из Донецка.
Димке показалось, что в этом мёртвом лице есть что-то знакомое. Присмотрелся, и его как током ударило! Он