Деформация

Пролог

По пыльной улице разносился топот ботинок, выстрелы и чьи-то обрывистые приказы. «Опять пираты, да сколько можно? У меня другие планы на вечер!» — мысль оборвалась, когда Ник развернулся, беря размах тяжёлой, уже испачканной кровью косой*. Сегодня банда напала на Риверкост не дожидаясь заката, зная, что это самое спокойное время — кто спит, кто собирается в рейд.

— Ник! Да брось ты свою косу, ещё от неё уворачиваться! — высокий светловолосый мужчина, стоявший к Нику вполоборота, пригибался, уклоняясь от размашистых движений. Ему было сложно целиться, но стоять приходилось близко — прикрыть иначе не получалось.

— Нет! — Ник расхохотался. — Патронов жалко, капсул нет! И это весело, Эван! — он вонзил лезвие одному из нападавших в грудь.

— Весельчак, блядь! — Эван оглядывался по сторонам, выискивая глазами тех пиратов, у которых ещё остались капсулы. — Их немного, остальных окружили на въезде в город!

— Прекрасно! — Ник устремился вперёд, поняв, что количество людей вокруг значительно уменьшилось.

Оглянувшись на Эвана, снова посмотрел вперёд и заметил в паре десятков метров от него целящегося мужчину. Ник остановился, пытаясь разглядеть оружие на предмет трубок и воздушного баллона. «Кажется, огнестрел…», — он ухмыльнулся и, не найдя поблизости укрытие, решил, что жить осталось недолго. Позади пирата, выскочив из-за угла дома, возникла Хизер — напарница и, недолго думая, выстрелила в плечо. Тот рухнул без сознания, а она, приблизившись, коротко кивнула и направилась в противоположную сторону.

Ник почти добежал до окраины, когда понял, что нападение остановлено, а отстрелявшиеся трейсеры уже волокут оставшихся в живых, связанных пиратов, к пустырю, чтобы казнить — с ними разговор короткий.

— Всё пропустил, — он вздохнул, стряхивая с косы густеющую кровь, и отправился обратно к зданию Палладиума. Смотреть на казни не интересно.

Ник уселся на крыше многоэтажки, меланхолично уставившись в закат и вытирая потёки крови с лезвия кусоком тряпки, обычно заткнутой за пояс. Обочина старого мира — побережье Северного моря, в лучах закатного солнца готовилось погрузиться в сумерки.

С крыши хорошо просматривается город. За многоэтажными домами, двориками и когда-то цветущими парками — площади и дороги, сквозь трещины которых пробивается к солнцу дикая трава, вспарывает оставшийся асфальт, стремится жить. За жилыми кварталами и облезлыми постройками, что десятки лет назад были торговыми центрами и парками развлечений, тянется лес — местами высушенный кислотными дождями, местами зеленеющий и приспособившийся, осваивающий новые территории год за годом.

Он устало прикрывает глаза, закуривая. В голове возникает яркий образ: ласковое летнее солнце заставляет жмуриться темноволосую девчонку в соломенной шляпке. Девочка идет по берегу, осторожно ступает босыми ногами по песку и иногда заходит в воду по колено, приподнимая подол голубого платьица.

На самом деле Ник никогда не смог бы представить всего этого — он не видел ни по-настоящему беззаботных детей, ни соломенных шляпок, не знал он и ту девочку. Ему просто кто-то рассказал однажды об этом. Но кто? Он не помнит. Он родился уже в таком мире.

Девочка оборачивается, придерживая полы шляпки, и звонко смеётся, а потом исчезает. Теперь на побережье вот уже десятки лет покоятся лишь покорёженные корабли и лодки, похожие на скелеты.

В небо поднимается бледная луна и Риверкост просыпается.___________________________________________________________

* Имеется в виду боевая (модифицированная) коса, а не сельскохозяйственный инструмент. Лезвие имеет небольшой изгиб, и располагается относительно рукояти под небольшим углом, а не под углом 90 градусов. Отличается от глефы.

Часть 1. Глава 1

Последние лучи солнца скрылись за горизонтом, и Ник почувствовал меж лопаток противно сверлящий взгляд, почти физически ощутимый — появилось желание почесать спину. К горлу поднялся ком, а мозг услужливо выдал пару вариантов дальнейшего развития событий. Отточенные за годы рейдов навыки защиты и нападения играли на руку, позволяя действовать почти мгновенно. Захлебнуться кровью, потому что не успел среагировать — непозволительная роскошь, особенно для трейсера*.

Не поворачивая головы, он взялся за отложенную в сторону косу. Резкое нажатие на разъём рукояти, щелчок механизма, и почти прямое лезвие лязгнуло, покидая паз. Оружие со свистом резануло воздух и Ник остановил чернёное остриё в паре сантиметров от бледной шеи Хизер. Секундное молчание. В глазах, смотревших снизу, читалось искреннее недоумение. Коса со звоном полетела на поверхность крыши, жалуясь на небрежное отношение.

— Ты что, — Ник дёрнулся и отошёл от гостьи, — сдохнуть захотела?

Ник вздохнул, поднял косу и, с усилием надавив на лезвие рукой, вернул его острый край в утолщенную рукоять.

— А ты что тут делаешь? Мимо прошёл, не сказав ни слова, — Хизер присела на парапет, наблюдая как Ник нарезает круги по крыше.

— Спущусь, как уберут бардак, — он остановился напротив напарницы, разглядывая оставшуюся у самой линии горизонта красноватую полоску.

— Уже убрали. Что-то банды стали часто подбираться к резервации, — Хизер сложила руки на груди. — Кстати, нашла тут кое-что, показать? — она слегка наклонила голову, ожидая ответа.

Ник кивнул, и Хизер отстегнула ремни закрывающие наплечную сумку, придерживая края и напряженно сопя, она вытащила из неё нечто большое. Наконец, она, улыбаясь, протянула ему свёрток. Хизер наблюдала за движениями Ника большими серыми глазами, иногда смахивая падающие на лицо пряди, выбившиеся из хвоста после беготни по городу.

Плотная ткань сползла с предмета, и Ник увидел книгу. Она оказалась потрёпана временем и заметно обветшала, но при этом, цветные страницы сохранили краску — на них изображались животные, растения и птицы. Последних, кстати, не видели в Риверкосте уже пару десятков лет, многие считали, что они и вовсе вымерли. Птиц не хватало. Ник, кажется ещё помнил, как они кружили над городом, когда он был совсем маленьким, но смутные образы в голове таяли каждый раз, когда он силился вспомнить, какими были эти самые птицы.

— Вот это да… — он, с нескрываемым удивлением, принялся листать плотные страницы тяжёлой растрепавшейся книги, попутно стирая с них многолетнюю пыль. — Неплохо она сохранилась после Столкновения.

От книги веяло прошлым — тем самым, что ни ему, ни всем тем, кто родился после Столкновения было чуждо и знакомо только по