времена до Великого Крестового похода и сменившим за эти годы многих владельцев. При усмирении Малла Ваджла на изгибе его лезвия появилась зазубрина, оставшаяся после столкновения с черепом босса зеленокожих. Бешеный был добрым и великодушным человеком, обладавшим поистине великолепной координацией. Его невероятно точные удары были настолько стремительными, что казались просто произвольным размахиванием оружием. Свое стенное имя он заслужил именно за эту манеру боя; он непрестанно пребывал в движении, часто менял хват, раскручивался, отпрыгивал назад и тут же вновь агрессивно бросался вперед. Топор в его ручищах вертелся подобно жезлу в руках церемониймейстера на параде. Оружие перелетало из ладони в ладонь всякий раз, как Бешеный поворачивался или менял стойку, но при этом он никогда не терял контроля над ним. Как и Резня, этот космодесантник приберегал заряды болтера до времени зачистки.

Капитану отчаянно хотелось просто постоять и насладиться боевым мастерством своего друга и брата, но таковой возможности не было. Врагов вокруг становилось все больше.

Справа от Резни, ломая тростник и вылепленные из высушенной слюны стены гнезда-пузыря, сражались Разящий Сердца и Душитель. Ствол роторной пушки в руках первого непрестанно вращался, наполняя воздух металлическим лязгом выстрелов. Второй же вел огонь из болтера, и каждый выпущенный им заряд уносил жизнь двух, а то и трех хромов разом.

Резня проревел приказ держать строй. Спешить было нельзя. Он не мог позволить ксеносам прорваться через брешь в рядах космодесантников. Разящий Сердца и Душитель слишком быстро продвигались вперед, расчищая себе путь огнем. Их прыть требовалось умерить.

Затем капитан выкрикнул стенные имена Тесака, Рукой Подать, Прагматика, Душегуба и Кровопийцы, приказывая им ускориться и, рассредоточившись по берегу, обеспечить прикрытие.

Внезапно голова Резни содрогнулась. Из носа закапала кровь… впрочем, она почти мгновенно свернулась. Внутри шлема прозвенел сигнал тревоги, а на экране лицевого щитка замерцали значки, оповещающие о полученных повреждениях.

На то, чтобы опомниться от удара, у капитана ушло менее секунды. Оказалось, что до него сумела дотянуться клешней одна из взрослых особей. А ведь он отвлекся от боя всего на долю мгновения, чтобы оценить обстановку.

Его меч единым взмахом мгновенно казнил тварь за нанесенное оскорбление и царапину, оставленную на поверхности желтого шлема. Но на Резню тут же набросился еще один, более крупный ксенос. Он был на две трети выше космодесантника — Курланд никогда прежде не видел настолько огромных. Да и внешне существо отличалось от остальных сородичей. Его панцирь не был ни хромовым, ни серебристым. Хитиновая броня и когти чужака оказались окрашенными в смолисто-черный и коричневый тона, будто кора терновника в пору роста.

Тварь попыталась вцепиться в кирасу Резни, но тот успел заблокировать удар, отрезав часть лапы существа, а затем прокрутил меч и прикончил хрома.

Два удара ради одного убийства. Неэффективно.

Но ксенос был крупным, и для его уничтожения требовалось больше усилий.

В поле зрения возник еще один огромный темный силуэт, а потом и еще два. Что это такое? Какой-то новый подвид? Более крупная и агрессивная порода базового ксенотипа хромов?

В шлеме Курланда зазвучали голоса участвующих в наступлении воинов, и все они докладывали об одном и том же: огромных черных хромах, которые обладали большей силой и которых было куда сложнее убить.

Тактику требовалось переосмыслить. Резня принялся раздавать указания, невзирая на то, что на него набросилась еще парочка тварей этого нового вида. Два удара понадобилось, чтобы разделаться с первой, и еще три — для убийства второй. На броне образовалось еще несколько глубоких царапин.

Зачем армии, какой бы расе та ни принадлежала, держать своих самых крепких и сильных воинов в резерве? Почему было сразу не бросить их в бой? Ведь они могли задержать, а то и отбросить космодесантников назад еще на подступах к гнезду-пузырю.

Ставшее уже привычным пощелкивание жвал ксеносов, вызывающее ассоциации с неисправными когитаторами, тоже изменилось. Крупные черные особи издавали более низкие, глухие звуки: клац-клац-клац… Двое братьев из Имперских Кулаков уже успели пасть жертвой ярости и мощи неизвестной прежде разновидности хромов.

— Может, отступим? — раздался в воксе голос Бешеного. — Резня, предлагаю отойти и перегруппироваться. Мы столкнулись с чем-то новым и…

— Держать строй! — отозвался Курланд. — Никакой перегруппировки. Не отступать. Держать строй! Стена Дневного Света стоит вечно! Ни одна стена не выстоит против нее! Свалим врагов!

— Так точно!

Полный решимости ответ Бешеного был тут же подхвачен еще сотней голосов.

Резня увернулся от удара коричневой клешни, что была размером с лезвие топора его товарища. Капитан улыбался.

До него вдруг дошло. Он понял, в чем дело.

«Они — это мы. Они — стена Дневного Света».

Гнездо-пузырь было для хромов аналогом Дворца Терры. Самые отважные, могучие и умелые воины оставались в резерве, чтобы защитить его в том случае, если враг все же сумеет прорваться.

Это была их последняя линия обороны. Их последняя надежда. Последний заслон, воины которого должны были выстоять или умереть.

Имперские Кулаки были всего в паре часов от того, чтобы окончательно завершить зачистку Ардамантуа и прибавить еще одну строку к длинному списку своих славных свершений.

Это был кровавый эндшпиль. Битва, после которой космических десантников ждал заслуженный отдых.

— Держать строй! — еще раз приказал Резня. А затем, чуть поразмыслив, добавил: — Всем использовать болтеры.

Глава 3

Терра — Императорский Дворец

В воздухе висел дым.

Занимаясь приготовлениями к полуденному собранию Сенаторума, сервиторы зажгли лампады на верхних галереях, а также в проходах и альковах Пути Героев, огромные витражные окна которого, чудесным образом пережившие артобстрелы Осады, вот уже две дюжины столетий взирали на величавый парк возле Врат Вечности.

В чадящих лампадах горели камфора и септр, розы и парвум — освященные благовония, зажженные в честь Императора Спасителя. Предполагалось, что их ароматы должны передавать благоухание Его непогрешимо святого Всевечного Тела.

Вангорич не знал, так ли это на самом деле. Он был верховным магистром и поэтому мог попросить или даже потребовать предоставить ему возможность преклонить колена пред Золотым Троном. Мог, но зачем? Покойники его не заботили, какими бы великими они