- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (66) »
Чайник вымокший стоит
В оперенье пестро-сером.
Будь со мною откровенен…
«Будь со мною откровенен».
Бог с тобою, не уверен
Ни в тебе и ни в себе.
Да какое откровенье,
Когда каждое мгновенье —
Откровение в судьбе.
Откровение от крови,
Суть, которая от боли
От меня оторвалась.
И когда я не уверен,
Что с тобою откровенен,
Откровенья рвется связь.
Эх, веселье мое, веселье…
Эх, веселье мое, веселье,
Нет ни края тебе, ни конца!
Пью я дней непутевых зелье
С тихой стойкостью мертвеца.
Не тревожат меня забавы,
Не печалит меня тоска,
И, как в юность, не жду я славы
Среди Русского языка.
Нет, Россия — не азиатчина,
Здесь давно сатанинский покрой.
Перемешано горе вскладчину
С иудейскою острой звездой…
Так зачем мне сейчас признание
И обложек гламурных шик,
Если мне дано понимание
Как используют русский язык?
Только там, где бурьян да обочина —
Место времени, что так цветет…
Видел я, как коса заточена
У того, кто косить придет.
Он придет — есть на то пророчества
В русском слове, в живом языке.
Оттого так молиться хочется
От гламурной грязи вдалеке…
Подснежник
Ах, как наивно, нежно и нелепо…
А мы же ждали истинных чудес!
Но вот подснежник кротко смотрит в небо,
И воскресает черно-белый лес!
Все впереди: и отзвуки и звуки,
В наволгшей синеве рождается Весна.
И сам Господь берет мир на поруки,
Добавив в воздух чудного вина!
Хмелеет все, с истомой пробуждаясь,
С капелью, с колокольцами, с грозой.
И, как ребенок, сонно улыбаясь,
Подснежник поздравляет нас с весной!
Гуляй, анархия!
Воскресный день, шумит вовсю «Привоз»,
Гармоника «Цыганочку» играет.
Мой кокаин всегда имеет спрос,
Анархия по всей стране гуляет.
Матросик, пьянь, ко мне не приставай.
Два румба влево — там ищи подружку!
Пока не поздно, лапы убирай,
Не то сейчас к виску приставлю пушку.
Гуляй, анархия! Гармошка хриплая.
Себе хозяйка я, какой вопрос.
Гуляй, анархия! Одесса милая,
Гуляй, анархия, шуми, Привоз.
Интеллигент, купите кокаин!
Сейчас не время думать о Шекспире.
Вся наша жизнь — всего лишь горький дым,
А истина находится в трактире.
У нас еще есть время погулять,
А денег наших на поминки хватит.
Зачем жалеть, зачем переживать?
Кто не живет, тот по счетам не платит.
Как говорил в семнадцатом году
Покойный Беня: «Вика, не грустите!
Мы все равно окажемся в аду,
И потому — расслабьтесь и живите!»
Атас, облава: ноги — и привет.
В заборе дырка — значит, будем живы.
И если не поможет пистолет,
То кончатся все наши перспективы.
Дело было на Арбате
Похмелясь одеколоном,
Я пошла дышать озоном.
Вышла, вроде не качаюсь,
Всем прохожим улыбаюсь.
Трезво взвесив обстановку,
Я нашла Васька и Вовку.
Посчитали на скамейке —
Три рубля и две копейки.
Мы живем в двадцатом веке,
То, что нужно, есть в аптеке.
Я сказала, шутки ради:
«Там настойки есть на яде».
Яд, он химии полезней,
Вылечит от всех болезней.
На спирту любая гадость
Доставляет людям радость.
Я хочу заметить, кстати,
Дело было на Арбате.
Полдесятого утра,
В магазине — ни хрена.
Мы без шума и помехи
Появляемся в аптеке.
Говорим, что мы больные —
С детства умственно косые.
Если надо — значит, надо.
Я сказала: «Дайте яда
От гюрзы иль от питона,
Но чтоб крепче самогона».
Продавщица колебалась,
Нам, как кобра, улыбалась,
Но потом достала все же
Три флакона на три рожи.
«Вот, — грит, — этим растирайтесь,
Только, — грит, — не увлекайтесь.
Три раза, не больше на день,
Осторожней возле ссадин».
Я хочу заметить, кстати,
Дело было на Арбате.
Полдесятого утра,
В магазине — ни хрена.
Мы решили пить в подъезде,
Разместились, как на съезде,
По отмашке в рот залили,
Зашипели и завыли
Враз у Вовки вырос хвост,
Васька — чешуей оброс,
У меня — нутро упало
И во рту мелькнуло жало.
А вчера прям у аптеки
С нами пили братья-греки.
Мигом с яду обалдели
И, как ящеры, взлетели.
Ох, и сила в этом яде!
Хвост у нас у всех есть сзади.
Словом, жизнь полегче стала,
Лишь бы яда нам хватало.
Я хочу заметить, кстати,
Витаминов много в яде.
Яд а аптеке есть всегда,
В магазине — ни хрена.
Ленька Пантелеев
В Москве гулял когда-то Ленька Пантелеев,
Всегда с улыбочкой, и выпивший слегка.
Среди налетчиков он первым был злодеем,
Его боялись даже люди ГубЧК.
Лишь только ночь пройдется кошкой по Ордынке,
Луна нахальная начальнику моргнет,
В карманы сунет Леня две больших «волынки»,
На дело мокрое с улыбочкой пойдет.
Ах, Леня, Леня, Ленька Пантелеев,
Жить веселее ты всегда хотел.
Но, Леня, Леня, Ленька Пантелеев,
В Москве ты сделал слишком много дел.
И вот,
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (66) »