бережно поставил его на стол. Маленький земной шар был устаревшего образца, с довоенными границами уже исчезнувших государств.

– Подойдите ближе, – позвал Ту Хокс, – я покажу вам, где начался мой Путь.

Медленно повернув шар глобуса, он придержал его пальцем и коснулся кончиком карандаша точки чуть западнее Черного моря.

– Плоешти… – прошептал он. – Вот здесь. Я начну отсюда; хотя мог бы рассказать многое о том, что было до того, но это долгая история и займет она слишком много времени – а его-то у нас как раз и нет. Но я могу оставить вам свои дневники, где описал наиболее важное из моей биографии до того самого дня, когда мы получили задание бомбить нефтепромыслы у Плоешти.

– Плоешти… Это Румыния, да? – блеснул я эрудицией.

– Точно. Крупнейшие нефтепромыслы и нефтеперерабатывающие заводы немцев. Лишить немцев всего этого горючего, лишить возможности воевать – это было основной целью нашего девятого авиаполка, поднявшегося в небо с аэродрома в Южной Италии. Американцам удалось осуществить массированный налет на Плоешти, когда война шла уже четыре года, зато в воздух поднялись сразу сто семьдесят пять четырехмоторных бомбардировщиков. Вполне достаточно, чтобы сжечь дотла все нефтехранилища и сровнять с землей заводы. Если бы не один пустячок, о котором командование не сочло нужным сообщить. Никто не позаботился сказать нам, что и сам город, и нефтепромыслы защищены двойным кольцом зенитных батарей всех калибров. Правда, скажи они нам это – ничего бы не изменилось. Мы и так знали, что идем не на прогулку. Я был командиром В-24, «Гайаваты», – Ту Хокс усмехнулся, – так мы прозвали нашу машину. Вторым пилотом у меня летал Джим Эндрюс. Славный он был парень, этот Джимми, хоть и вырос в Алабаме, и его ничуть не смущало, что половина крови во мне – индейская. В общем, мы с ним крепко сдружились.

Ту Хокс улыбнулся и добавил:

– Да, я совсем забыл сказать вам, моя мать из ирокезов, а вот отец – самый что ни на есть чистокровный шотландец.

Кивнув, я осторожно спросил:

– А в рукописи… ну, в записках, вы не забыли упомянуть об этом?

– Нет, конечно не забыл. Итак…

2

Ведущий звена бомбардировщиков упрямо держал курс к югу от Тырговиште. Вместо того чтобы повернуть на север, к Плоешти, он продолжал идти в сторону Бухареста. Ошибка штурмана всполошила пилотов, и, нарушая строжайший приказ, в эфир полетели радиозапросы ведомых. Однако командир звена, не отзываясь, упорно не менял курс. Держась за ведущей машиной, лейтенант Ту Хокс заметил маслянисто-черное облако, клубившееся у самого горизонта, – это горели нефтехранилища. Первая волна бомбардировщиков накрыла цель. Ту Хокс снова и снова спрашивал себя, как же мог полковник не заметить расползшиеся на полнеба и постепенно уходившие назад сгустки дыма. Совершенно неожиданно ведущая машина сделала резкий разворот, наконец-то нацелившись на горящие прииски. Пытаясь сохранить строй, Ту Хокс и другие пилоты спешно повторили маневр. Четыре мотора «Гайаваты» надсадно взревели, увлекая самолет на предельной скорости все ближе и ближе к цели. Звено бомбардировщиков стремительно понеслось вниз, выходя на необходимую для атаки трехсотфутовую высоту. Под крылом замелькали, сменяя друг друга, разноцветные лоскуты полей, паутина каналов, спичечные коробки домов, серые ленты дорог. Впереди на клубящейся стене дыма тускло отсвечивали китообразные туши заградительных аэростатов.

Не так, всё не так! Ту Хокс прикусил губу, сдерживая готовые вырваться проклятия: звено вышло на цель с другой стороны, и теперь весь штабной инструктаж о расположении объектов не стоил и цента. При заходе с юга все снимки воздушной разведки годились разве что для клозета. Но он промолчал, не желая показывать сидевшему рядом Эндрюсу свою растерянность.

Не выйдя еще и к первой линии аэростатов, бомбардировщики оказались под плотным огнем немецких зенитных батарей. Каждый стог сена на лугу, каждый куст, каждый невзрачный сарай – все обернулось прекрасно замаскированными позициями зениток. Из-за безобидных кустиков, из неприметных окопчиков и траншей навстречу несущимся на бреющем полете самолетам остервенело залаяли автоматные очереди. Стоявшие на заброшенной железнодорожной ветке старые вагоны внезапно ощетинились длинными дымными пиками – это вступили в игру длинноствольные 88-миллиметровые зенитки, плюющиеся зажигательной шрапнелью.

Близкие разрывы сотрясали «Гайавату», осколки скрежетали и щелкали по обшивке, впивались в фюзеляж и плоскости. Машина содрогалась. Стиснув зубы, оба бортовых стрелка пытались не выпустить из прицела позиции зениток. Мир вокруг казался гигантской светящейся паутиной, сотканной из нитей трассирующих пуль дымными пауками разрывов.

Несколько машин уже горело, другие, спешно отбомбившись, рвались прочь из зоны обстрела, натужно набирая высоту на двух-трех неповрежденных моторах. Безумная какофония взрывов, воя моторов и грохота бортовых пушек терзала нервы невыносимой болью.

Лейтенант Ту Хокс, сжимая штурвал, пока еще удерживал машину в разваливающемся строю. Удивительное везение: ни одного прямого попадания, все четыре мотора целы, подача горючего в норме, бензобак не пробит… Вот тогда и раздался в наушниках панический вопль одного из стрелков:

– Командир, хвостовая часть фюзеляжа – вдребезги!

Ту Хокс сжал зубы и непроизвольно оглянулся – самолет, летевший справа, разваливался, словно рассеченный страшным ударом исполинского меча; машина слева вдруг провалилась вниз, задирая дымящийся нос. Прямое попадание… Уже у самой земли она исчезла в облаке черно-багрового пламени.

Перед завесой аэростатов строй окончательно рассыпался. Закладывая крутые виражи, пилоты уцелевших машин пытались не столкнуться с сетью стальных тросов. Сквозь поредевшую пелену дыма внизу обозначились бесконечные ряды нефтяных цистерн и очистных башен. Вспыхнули двигатели летящего в паре с «Гайаватой» бомбардировщика, он обрушился на какой-то барак и взорвался. Еще один американец, волоча за собой дымные шлейфы, безнадежно уходил к земле. Другой бомбардировщик, объятый пламенем, уже избавившись от бомб, пытался набрать высоту: экипаж, очевидно, рассчитывал спастись ка парашютах.

Серия бомб головного Б-24 впереди четко накрыла цель, нефтяные цистерны беззвучно лопнули, взметнувшись к небу шквалом пламени; ослепительным фейерверком брызнули обломки вышек. Ударная волна жестко ударила по «Гайавате», подбросила вверх и тут же потащила вниз. Намертво вцепившись в штурвалы, Ту Хокс и Эндрюс яростно боролись, пытаясь