хижину — где жил в юности с матерью. Рабы развели огонь в очаге и расстелили постели для меня и Кельтхайра. Я приказал приготовить еще одну — для Саар. Молочный брат зашептал, что лучше было бы отправить ее в хижину к рабыням, но я только засмеялся.

Моя колдунья выбрала южный угол. Здесь постелили доски и бросили несколько выделанных шкур. Она села на ложе, опробовав его мягкость, и осталась довольна. Мы с Кельтхайром сходили к реке, чтобы помыться, а когда вернулись, застали посыльных Айлин. Она прислала вкусной еды и пива. Она пришла и сама, чтобы поздравить с удачным походом. Кельтхайр следил за ней взглядом. Айлин была очень красива. Она надела алое покрывало с кисточками. От любого движения ткань шуршала, словно осенние листья. Моя колдунья при появлении мачехи вдруг спрятала волосы под плащ, надвинула капюшон, полностью скрыв лицо, и торопливо посыпала одежду золой из очага.

Айлин поздоровалась со всеми моими воинами и приветствовала Саар, спросив, кто она и откуда. Айлин старалась держаться подальше, потому что вид у моей колдуньи был, поистине, устрашающий, а мачеха не хотела запачкать свои нарядные одежды.

Саар сказала, что я подобрал ее из милости. Голос ее звучал глухо, она упорно не открывала лица, и горбилась, как столетняя старуха. Айлин засмеялась и сказала, что я слишком добр и слишком неразборчив. Саар не ответила ей.

Мы с Кельтхайром обрадовались подношению, ибо изголодались в походе. Разломив лепешки, мы уже приготовились есть, как вдруг Саар остановила мою руку:

— Не ешь этого.

Я послушался и сказал, чтобы никто из моих людей не ел. Угощение мы выкинули.

— Айлин не друг тебе, — сказала Саар, когда мы остались наедине, и она умылась в ручье и стряхнула золу с платья.

— Я знаю, — сказал я. — Но не думал, что у нее хватит смелости отравить меня.

— Я взяла немного мяса с твоей тарелки и дала его собакам.

— Ты никогда не видела Айлин, как догадалась, что она желает мне зла?

— Ты задаешь вопросы, на которые я не могу ответить.

— Прости за ненужное любопытство. Тогда не могла бы ты догадаться, почему она хочет моей погибели? Ведь у нее нет детей, которые могли бы наследовать моему отцу.

— Думаю, скоро я узнаю об этом, — ответила Саар.

Кельтхайр услышав подобное, только фыркнул.

Наутро собаки подохли. Саар присела на корточки перед их оскаленными пастями и долго рассматривала клыки, выпачканные розоватой пеной.

— Надо убить ее, — сказал я. — Пока она не убила меня.

— И в шутку не говори такого, — покачала головой моя колдунья. — Могут услышать. Твой отец слишком привязан к ней. Он не потерпит угроз. Даже твоих.

— Я сказал только тебе. Разве ты предашь меня?

Она посмотрела на меня разноцветными глазами и ничего не ответила. Я не стал настаивать. Она и так считала, что я задаю слишком много вопросов.

Потом мы зарыли собак, а Саар взяла сумку и сказала:

— Постарайся дождаться меня. И ничего не ешь, если не хочешь закончить, как твои псы.

Я ждал ее до позднего вечера. Мы играли в шашки с Кельтхайром. Потом он принес обед, но я отказался, и ему посоветовал не есть. Кельтхайр пожал плечами и выкинул мясо.

Когда стемнело, мы разожгли очаг и размочили в воде из ручья сухие трехдневные лепешки.

— Что-то случилось с Саар, — сказал я. — Неспроста она не возвращается так долго.

— Мало кто пожалеет о ней, — проворчал мой молочный брат.

— Мне был сон, — открыл я тайну. — Покойная сестра матери сказала, что через Саар я добуду много серебра.

Кельтхайр встрепенулся и некоторое время молчал. Потом шумно вздохнул:

— Если только она сама не наслала этот сон. Ты очень доверчив к ней.

— Никогда еще я не терял разума от женских глаз.

— Твой отец говорил то же, пока не встретил Айлин.

Мы помолчали.

— Что же произошло, пока нас не было? — спросил я. — Хотелось бы знать, почему мачеха так переменилась.

Но вряд ли кто-то мог мне ответить.

Перед сном мы вышли в отхожее место.

— Она просто сбежала, — сказал Кельтхайр, когда мы вернулись и встали на пороге. — Я говорил, она себе на уме.

Я не поверил.

— Ты глуп, — сказал Кельтхайр.

Подошла нищенка и стала клянчить у Кельтхайра серебряное колечко с ожерелья. Он обругал нищенку и пригрозил пришибить, если не уберется сейчас же.

— А ты дашь что-нибудь бедной женщине? — обратилась она ко мне.

— Был бы рад, — ответил я. — Но клянусь, у меня ничего не осталось, я все раздал своим людям.

— У тебя есть плащ, который согреет мои старые кости, — сказала она.

— Поистине, ты нахальная старуха, — засмеялся я. — Чем же согреваться мне, если я отдам тебе последнюю одежду?

— Если окажешься в могильной яме, думаешь, плащ тебя согреет? — спросила нищенка совсем другим голосом.

— Саар!

— Тише! — она приложила палец к губам и улыбнулась. — Вот я и узнала доброту будущего короля Эрина.

— Если бы знал, что это ты, отдал бы последнее, не задумываясь. Где ты бродила столько времени?

Она снова сделала знак молчания и нырнула под полог, закрывавший вход. Кельтхайр смотрел на нее во все глаза.

Саар скинула грязные лохмотья и умыла лицо в ручье.

— Мир тебе, о Конейр, — сказала она потом, доставая из котомки большую лепешку и куски вяленого мяса. — Сначала поедим, потому что, думаю я, ты голоден немногим меньше меня.

— Поистине, права ты, — ответил я, и мы воздали должное принесенному ею угощению.

— Знакомо ли тебе, — начала Саар, усевшись на шкурах, — это имя — Кондла С-трех-Холмов?

— Конечно, — удивился я. — Я встречал его несколько раз. Он мой родственник по отцу.

— А также муж Айлин, когда твой отец не держит ее за руку. И ради него она пекется о твоей смерти. Король очень привечает Кондлу, который в твое отсутствие смог сделать то, что не удавалось тебе — отвоевать земли уладов. Его отряд ни разу не попадал в засады.

— Значит, ему повезло больше.

— Кое-кто говорит, что просто улады знают теперь меньше.

— Айлин слышала все, о чем мы говорили с отцом, — догадался я. — Это она была предателем! И верно! Ее сводные братья из уладов!..

— Еще говорят, что отец твой болен странной болезнью, которая подтачивает его изнутри. Он уже не может сидеть и принимает всех лежа на постели.

— Она исподволь отравляет его! Ну и злодейка!

— И еще говорит, что, несмотря на все прелести, Айлин трудно удержать Кондлу возле себя.

Я прищурился, глядя на нее. Она усмехнулась:

— Ты правильно догадался.

— Я не хочу, чтобы именно на тебя обратился его взгляд, — честно признался я, чувствуя, как стянуло челюстные мышцы.

— Можешь отправить его, — Саар ткнула пальцем в