результаты теста на отцовство нынче стопроцентные… Полгода, говоришь? Мы с Риммой не подходим, у нас срок больше. Зинаида? Ну, если только мужика припёрло сразу по прибытии в Нелидово: у Зинки шестой месяц. Остаются Алия и Кристина. Не, Галь, не катит твоя версия, не годятся они в убийцы.

– Почему?

– Алия – трепетная газель осьмнадцати годов, мусульманка, выросшая где-то там, в горах Кавказа. Муж – то ли абхазец, то ли аварец – привёз её год назад и одну за порог, по-моему, вообще не выпускал. Кристина – помесь тургеневской барыши и заполошной курицы. Преподаёт литературу в местном колледже, жалуется на бездуховность нынешней молодёжи и панически боится потерять ребёнка. Ей тридцать шесть, первая беременность, сама понимаешь… Когда я сдуру ляпнула, что в Европе беременность до двенадцати недель не сохраняют, считают выкидыши на ранних сроках нормальным естественным отбором, она прорыдала полночи. Её как раз на двенадцатой неделе положили. И лежит она, кстати, не вставая. Только в туалет.

– Ну, а Зинаида?

– Зинаида – шалава. Развесёлая деваха двадцати пяти лет, спит с кем попало, кто отец её ребёнка не имеет понятия. Кандидатов, кажется, четверо. Даже если в эту компанию затесался муж Веры, не вижу, какой у Зинки резон её душить. Не из ревности же! А если бы девка нацелилась замуж, она не посвящала бы в свою бурную личную жизнь всех желающих и нежелающих. – Заметив, что взгляд у Галины сделался каким-то не по-хорошему оценивающим, Маша поспешила добавить: – А если ты думаешь, что убийца могла связаться с нашим предполагаемым жеребцом до его приезда в Нелидово, то у меня всё равно алиби. Я больше трёх лет безвылазно живу в заповеднике. До беременности вообще ни разу оттуда не выбиралась, а после – только в ЗАГС и в женскую консультацию. Можешь справиться у моих коллег.

Нехорошая задумчивость тут же сменилась нормальным женским любопытством, Галя даже вперёд подалась:

– А что так?

– Ничего. Люди достали. – Маша собиралась ограничиться сказанным, но по выражению галиного лица поняла, что этот номер у неё не пройдёт. – Если тебе нужна причина, то я разругалась с семьёй и рассталась с э… ну, ты поняла. Мелодрама в злокачественной форме. Не расспрашивай, Галь, мне противно вспоминать. Поверь, моя история не имеет отношения к делу. Тот гад бросил меня не из-за женщины, а из-за квартиры, за которую я отказалась судиться. И он – не муж Веры.

– Ладно, – не без разочарования согласилась свернуть тему Галина. – А что ты скажешь про Римму?

Маша пожала плечами.

– Римма – образец нормы. В обоих смыслах. У неё нет заскоков, и по всем параметрам она где-то посерёдке. Зинка – оторва и хабалка, Алия – пугливая газель, Кристина – паникёрша с высокодуховными запросами, я – "бука в наушниках" и "книжная моль". А Римма – здравомыслящая, в меру общительная особа с практическим складом ума. Образование у Зинки и Алии неполное среднее, у Кристины – высшее гуманитарное, у меня – высшее естественнонаучное, у Риммы – среднее профессиональное. Даже два: колледж по специальности "гостиничное дело" и бухгалтерские курсы. – Маша произвела в уме несколько несложных арифметических действий и рассмеялась. – Представляешь, у неё даже возраст – точное среднеарифметическое. Алии восемнадцать, Зинке двадцать пять, мне двадцать девять, Кристине тридцать шесть. Сто восемь на четыре – двадцать семь. Римме столько и есть. По стажу семейной жизни цифра не такая точная, но близка к среднему. Кристина замужем десять лет, Алия – год, я – три месяца. Римма – два года. Правда, с появлением Веры статистическая картина по нашей палате поменялась…

Маша замолчала, подсчитывая средние показатели по палате с учётом Веры.

– Прикидываешь, не попытались ли её задушить, чтобы не портила вам статистику? – Галя фыркнула. – Мотив – зашибись! Кстати, о Вере. О чём она с вами говорила, что рассказывала о себе?

– Тут я тебе не помощник. Сначала Вере было не до разговоров. Вокруг неё прыгали врач с медсестрой: меряли давление чуть не каждые четверть часа, что-то кололи, чем-то поили… А потом я увлеклась своей книжкой и всё самое интересное пропустила. Спроси лучше у наших девиц.

* * *

Вторым номером оперативница пригласила на беседу Алию. Едва дверь за ней и за медсестрой, доставившей Машу (уже без капельницы) в палату, закрылась, "девицы" взорвались вопросами:

– Ну, что? Как полиция? Сильно зверствует?

– О чём тебя спрашивали?

– Всех нас посдавала?

– Да я бы с радостью, только как вас сдашь, если мне ничего не известно? – отшутилась Маша и привычно потянулась за планшетом. Но рука повисла в воздухе. Машу вдруг прострелило: одна из этих докучливых, но безобидных на вид клуш ночью пыталась задушить малознакомую беременную тётку. А Маша – пускай спросонья, пускай в темноте, но видела эту попытку. Что, если злодейка решит на всякий случай избавиться от свидетельницы? Когда ещё Галине удастся выявить связь между жертвой и несостоявшейся убийцей! Нет, нельзя пускать это дело на самотёк. – Это вы вчера из Веры всю подноготную вытрясли, а я, как самая умная, книжку читала. Чего такого она сказала, что вы её душить кинулись?

Немного погалдев (Кристина возмущалась, Зинка с Риммой хихикали и наезжали на Машу, уверяя, что она только делала вид, будто читает книжку, а сама строила злодейские планы), они всё-таки изложили факты биографии, которые успели вытянуть из Веры за вчерашними вечерними разговорами.

Петербурженка, домохозяйка, мать двоих сыновей (старший закончил пятый класс, младший – первоклассник), вышла замуж ещё студенткой. Два года назад они с мужем взяли ипотечный кредит и купили квартиру, а до того жили с её родителями. Муж – кризисный менеджер, прилично зарабатывает, но постоянно в разъездах. В Нелидово приехал вытаскивать из кризиса Лесопромышленный завод, но что-то у него не заладилось, полгода бьётся, а края не видно. Истосковавшись по благоверному, Вера уговорила маму с папой забрать детей на каникулы, а сама рванула в Нелидово. Но в поезде – то ли от жары, то ли от нервного возбуждения в предвкушении свидания – у неё вдруг разболелась голова, прямо до темноты в глазах. Хорошо, ехать оставалось чуть-чуть, а среди попутчиков случился врач. Померил ей давление и через машиниста вызвал "скорую" прямо на станцию. Так что долгожданное свидание с мужем длилось минуты три, они даже поцеловаться не успели.

Вот и вся информация к размышлению – не считая сведений о двух прошлых беременностях и родах Веры. Если среди этих откровений и было нечто, спровоцировавшее убийцу, Маше не хватало воображения представить, что бы это могло быть. Скорее всего, Галя права: мотив – ревность. Что там женатики обычно поют