облегчение. Тяжелобольной не рассчитал свои силы. На половине пути его накрыла сильная тошнота. В глазах закружилась мозаика калейдоскопа. Ноги перестали слушаться. Он упал на пол. И застонал от боли. На мгновение показалось, что смерть стоит рядом, смотрит на него мрачным холодом вечности и тянет к нему свой клыкастый оскал.

— Нужно быстро принять лекарство, — Алексей отдал себе приказ, до боли сжав губы. Голова у него раскалывалась. К горлу подкатывал комок. Глаза наливались кровью.

— Нет, не так… — вся его сущность просто кричала. — Нужно очень срочно принять, это проклятое, чертово лекарство. Немедленно!

Больной попытался подняться и обвести безумным взглядом комнату. Все было в сплошном сером тумане кроме одной картинки… Между ним и столом, куда ему нужно было идти, отчетливо наблюдался кусок обычного летнего луга. Сочная, зеленая трава колыхалась на ветру. Ясноглазые васильки и ромашки удивленно моргали разноцветными ресницами.

В овале миража было видно, как в дали, у самых верхушек деревьев, водят свой хоровод ласточки. Доносится звонкое стрекотание кузнечиков и жужжание пчел. Нос ощущал сладкий запах клевера.

Алексей лежал и смотрел на этот отрывок прекрасного летнего дня. И вдруг ему почудилось, что если попасть туда, то сразу станет легче. Отпустят боли. Пройдет слабость. Закончатся головокружение и тошнота. Исчезнет всё, что окружало и беспокоило немощного в последние месяцы. Наступит то, ради чего он боролся с болезнью, надеялся на лучший исход. Почувствовав и поняв это, Рязанцев так сильно захотел попасть на это поле, в это время, в это место. Хотя бы на немного, хотя бы на миг ощутить себя там.

Больной собрав последние силы потихоньку, помаленьку, стал ползти к галлюцинации, стараясь всеми способами удержать картинку в поле зрения. От напряжения в глазах пошли желто-огненные круги, тошнота подступила к горлу…

И вдруг… мираж стал приближаться…

Все ближе и ближе…

— Ещё немного, — и он почувствовал мягкую траву руками.

— Ещё маленько, — и его глаза ощутили теплые лучи яркого, солнечного света.

— Ещё чуть — чуть… — глаза сфокусировались на кирпичной, в тёмных пятнах, трепещущей над каким-то полевым цветком бабочке.

— Ещё чуть — чуть, ещё… из последних сил…

Путник потянувшись, полностью оказался на этой приятной, зеленой траве. На этом ласковом, теплом ветерке… Он перевернулся на спину и взглянул блестящими глазами на окружающий безграничный простор, на бездонное мглистое от зноя небо, по которому высоко-высоко плыли белые и легкие, похожие на пушистые одуванчики облака…

— Господи! Как хорошо, легко, прекрасно здесь было.

Алексей лежал и нежился на летнем, золотистом солнце. Он вздыхал полной грудью приятный душистый запах полевой травы. Слушал, как довольно гудит, ползая по цветам, тяжёлый полосатый шмель. Вокруг сухо трещат кузнечики, пестрые бабочки хороводом вьются над цветками. Медовым настоем дрожит нагретый воздух. Он был настолько легкий и чистый, что казалось, будто душа пьет его из большой глубокой чаши. Боли не было. Всё тело окружала приятная, пьянящая истома. Из последних сил скиталец приподнялся, окинув взглядом, место куда попал и… потерял сознание.

* * *

Наши дни.

Где-то, в одном из неприметных зданий, в районе Смоленской площади города Москвы.

— Разрешите, Иван Аркадьевич? — красивый мужской баритон раздался сквозь слегка приоткрытую дверь.

— Заходи, Самохин, — седовласый руководитель произнес голосом, похожим на скрип старого сундука. Он оторвал взгляд от документов и посмотрел на вошедшего, плотного, с хорошо развитой грудной клеткой, привыкшему к военному мундиру мужчину.

— Что у тебя? — он откинулся в кресле.

— В архив дела надо сдать. Требуется ваша подпись, — произнес подчиненный. Он прошел к столу по узкой ковровой дорожке и, остановившись у одиноко стоявшего кресла, разложил несколько папок перед руководством.

— Требуется, поставим, — хозяин кабинета поерзал, поудобнее устраиваясь на своём месте. Положил ногу на ногу. Поправил очки.

— Давай, рассказывай, кого ты тут в небытие отправляешь на веки вечные, — начальство требовательно постучало ручкой по столу, бросило на подчиненного мрачный взгляд.

— Дай вам волю, всех поразгоните — архивариусы местного полива. Работать в полях кто будет? Я что ли?

— Ламберг Илья Сергеевич, — вошедший пропустил «мимо ушей» замечание руководства, начал докладывать. — Комиссован в связи с тяжелым ранением.

— Ламберг… Ламберг, — должностное лицо прожевало фамилию, словно смакуя её на вкус.

Хозяин кабинета выпрямился, посмотрел на картину, висевшую слева от него на стене. Прищурил глаза. Покрутил колпачок от ручки в руках. — Помню такого… Бабник был редкостный, но дело наше знал хорошо, — Руководство повернувшись в исходное положение начало вспоминать дела давно минувших дней. — Ох, и покуролесил этот повеса в свое время в Доминикане. Чуть до международного скандала не дошло. Пришлось его оттуда вытаскивать. А в Пуэрто-Рико! Ну ты наверное помнишь… Ну, тот, случай с послом? Да…. досталось ему тогда. Забавный был хлопец!

— Гузов Михаил Валентинович, — докладчик перешел к следующей кандидатуре. — Погиб при исполнении.

— Гузов, — пытаясь вспомнить, повторили напротив. Поводили пальцем по открытой странице. Затем продолжили читать. — Он же «Седой» 1965 года рождения… — В этот раз руководство подняло глаза к верху. Посмотрела в потолок. Часто заморгало ресницами. Строго свело брови. — Нет. Вот, этого, не знаю. — Произнесло недовольно.

— Поступил к нам недавно, — дал пояснение вошедший чиновник. — Автокатастрофа. Расследование показало, что к смерти причастны «конкуренты».

— Какие ущё «конкуренты»? — высокий чин возмущенно привстал из-за стола. Заскрипел зубами от негодования. Взгляд его прямо-таки буравило подчиненного. — Какие у НАС!!! Могут быть конкуренты!

На лбу начальства проступила синяя жилка. Шеки покраснели.

— Что за «пургу», ты, тут мне гонишь? Готовить бойцов надо лучше! Ты ещё скажи, что он пьяный за рулем заснул. Или на встречку выехал. Или ещё, какую хрень мне на уши повесь. Расслабились, крысы канцелярские! Ох, нужно браться за вас! Давно вы у меня на полигонах не скакали — сопли не морозили. Но ничего… — ничего! Поговорю я с кем надо, по этому поводу!

— Рязанцев Алексей Петрович, — службист как истукан продолжал зачитывать информацию.

— Рязанцев? — начальство задумалось на мгновение. В комнате стал слышен шелест резиновых крыльев вентилятора.