их, на лбу от злости выступили капли пота. – Будут проблемы. По крайней мере, я надеюсь на это.

Так значит, вот что означало «вытягивать вероятности».

– Как они меняют вещи? – спросил я.

– С помощью могущественной магии, – ответил дядя. – Более могущественной, чем ты или я можем вообразить, Конрад. Будь уверен: граф Рудольф и его семья – весьма опасные люди.

Когда я, наконец, поднялся в свою комнату, чтобы почитать книгу про Питера Дженкинса, первым делом я выглянул из окна. Поскольку я находился на самом верху нашего дома, я видел Столлери лишь как отблеск и сверкание в том месте, где зеленые холмы складываются в каменистую гору. Я с трудом мог поверить, что кто-нибудь в этом высоком мерцающем месте мог обладать силой изменить множество книг и почтовые ящики здесь, в Столлчестере. Я по-прежнему не понимал, зачем кому-то это могло понадобиться.

– Это потому, что если изменить некоторые вещи, которые могут произойти, – объяснила Антея, подняв голову от своих книг, – чуть-чуть меняется всё. В этот раз, – добавила она, уныло переворачивая страницы своих записей, – они, похоже, совершили большой скачок и вызвали сильное изменение. У меня здесь выписки из двух книг, которые, кажется, больше не существуют. Неудивительно, что дядя Альфред раздражен.

Мы привыкли к изменениям на следующий день. Иногда было сложно помнить, что почтовые ящики раньше были красными. Дядя Альфред сказал, что мы и помним-то только потому, что живем в этой части Столлчестера.

– Говоря до грубости откровенно, – сказал он, – половина Столлчестера думает, что почтовые ящики всегда были синими. Так же думает и вся остальная страна. Король, возможно, называет этот цвет «королевским синим»^[1]. Игры с разумом, вот что это такое. Дьявольская алчность.

Это происходило в счастливые старые дни, когда Антея еще была дома. Думаю, мама и дядя Альфред считали, что Антея всегда будет дома. Тем летом мама сказала как обычно:

– Антея, не забудь, что Конраду нужная новая школьная форма на следующий семестр.

А дядя Альфред был полон планов по расширению магазина, как только Антея закончит школу и сможет работать полный день.

– Если я вычищу кладовку напротив моей мастерской, – говорил он, – мы можем расположить там кабинет. Затем мы можем поместить книги туда, где находится кабинет… возможно, достроить дополнительную часть во двор.

Антея никогда ничего не отвечала на эти планы. В течение следующего месяца она была очень тихой и напряженной. Затем она повеселела. Она радостно работала в магазине весь остаток лета, а в начале осени повела меня купить новую одежду, как в прошлом году, если не считать того, что одновременно она купила вещи и для себя. А потом, когда я уже месяц ходил в школу, она уехала.

На завтрак она спустилась с маленьким чемоданом.

– Я ухожу, – объявила она. – Завтра я начинаю учебу в университете. Я еду в Ладвич на поезде в девять двадцать, так что попрощаюсь сейчас и возьму что-нибудь поесть в поезде.

– Университет! – воскликнула мама. – Но ты недостаточно умна для этого!

– Ты не можешь, – сказал дядя Альфред. – Есть же магазин… и у тебя нет денег.

– Я сдала экзамен, – ответила Антея, – и получила стипендию. Это дает мне достаточно денег, если я буду бережлива.

– Но ты не можешь! – хором воскликнули они.

И мама добавила:

– Кто будет присматривать за Конрадом?

А дядя Альфред сказал:

– Слушай, девочка моя, я рассчитывал на тебя в магазине.

– Чтобы я работала задаром. Знаю, – ответила Антея. – Что ж, сожалею, что разрушила ваши планы насчет меня, однако, знаете, у меня есть собственная жизнь, и я всё устроила сама, поскольку знала, чтобы вы оба помешаете мне, если я расскажу. Я годами заботилась о вас троих. Но теперь Конрад достаточно большой, чтобы самому о себе позаботиться, и я собираюсь уехать и построить свою жизнь.

И она ушла, оставив нас таращиться друг на друга. Она не вернулась. Понимаете, она знала дядю Альфреда. Дядя Альфред провел немало времени в мастерской, устанавливая чары, которые навсегда удержат Антею дома, когда она вернется в конце семестра. Антея догадалась, что он так сделает. И просто отправила открытку, написав, что остается с друзьями и никогда к нам не приблизится. Она посылала мне открытки и подарки на дни рождения, но в Столлчестер не возвращалась много лет.

Глава 2

Из-за ухода Антеи всё ужасно изменилось – куда хуже любых изменений из-за деятельности графа Рудольфа в Столлери. Мама неделями пребывала в дурном настроении. Не уверен, простила ли она Антею вообще.

– Такая хитрая! – всё время повторяла она. – Такая коварная и скрытная. Не вздумай становиться таким же, Конрад. И не жди, что я стану бегать за тобой. У меня есть работа.

Дядя Альфред тоже долго был раздражителен и ворчлив, но повеселел, когда установил чары, которые должны были удержать Антею дома, как только она вернется. Он приобрел привычку хлопать меня по плечу и говорить:

– Ты-то ведь не подведешь меня вот так, Кон, правда?

Иногда я отвечал:

– Вряд ли!

Но чаще всего я изворачивался и не отвечал. Я страшно скучал по Антее целую вечность. К ней я мог пойти, когда у меня возникал вопрос или когда мне было грустно. Если мне случалось упасть или пораниться, у нее всегда наготове был пластырь и утешение. Если мне было скучно, она придумывала мне интересные занятия. Теперь, когда она ушла, я чувствовал себя потерянным.

До сих пор я не замечал, как много Антея делала по дому. К счастью, я знал, как обращаться со стиральной машиной, но постоянно забывал включить ее, а потом обнаруживал, что мне не в чем идти в школу. Я вечно попадал в неприятности из-за грязной одежды, пока не привык помнить. Мама просто продолжала, как раньше, складывать одежду в корзину для белья, но дядя Альфред строго следил за видом своих рубашек. Ему пришлось платить миссис Поттс, чтобы она их гладила, и он без конца ворчал, как много она за это берет.

– Ингредиенты для моих экспериментов нынче стоят целое состояние, – повторял он. – Где я возьму деньги?

Кроме того, Антея занималась покупками и готовкой, и именно здесь мы пострадали больше всего. Неделю после ее отъезда мы жили на кукурузных хлопьях, пока они не закончились. Тогда мама попыталась решить проблему, заказав двести замороженных пирогов с заварным кремом и забив ими морозилку. Вы не поверите, как быстро надоедает есть пироги с заварным кремом. К тому же мы постоянно забывали заранее вынуть очередной пирог, чтобы он оттаял. Дяде Альфреду приходилось размораживать их магией, отчего они отсыревали и у них портился вкус.

– А мы можем поесть что-нибудь другое – не такое