из нас не знает, что там внутри. Верно? И если уничтожение этого объекта способствует благополучному исходу всей операции, то это уничтожение и в ваших личных интересах. Поймите меня правильно. Обдумайте ход своих мыслей. Но только потом, во время разбора полётов. Окей? — Стратосферный генерал отключился.

— Где русские самолёты? — скрипя зубами, вопросил у воздуха Шеллинг, решивший всё равно не взрывать костёл. — Где русские? Моя разведка даёт отчёты слепых кротов. Какой дебил придумал эти беспилотные и безмозглые самолёты? Фихте, чего молчишь?

— Я думаю, они все спрятались на востоке Украины. Ох, генерал! Предчувствие меня не обмануло! Вот, пожалуйста, зеркальный пеленг с Лунной станции.

Шеллинг вгляделся в монитор. Проговорил, прищурившись:

— Да, вижу. Они спрятались в капонирах на востоке. Как раз в районе того Глухова. Хм? А почему нам не доложили? Или не заметили? Или это, может, камуфляж? Но, во всяком случае, мы уже кое-что знаем. До них ещё далеко. Возможно, они и не взлетят.

Командующий группы «Центр» запросил информацию о российской авиации непосредственно из Центра управления полётом в Италии.

— Отто, — ответил ему грозный голос. — Российская авиация или не взлетела и обвешалась тряпками, или крадётся над землёй в паре метров, и её нельзя зафиксировать. У нас произошел небольшой сбой, по этому и кое-какие неясности. Наш главный, базовый военный спутник изменил орбиту и движется к Марсу. Воспользовался энергией пролетающей кометы. Ты представляешь фокус?

— Пусть отваливает, — процедил Шеллинг. — Мы на Земле разберёмся без умников из NASA.

— Да, но он увёл с собой всю группировку тактических отражателей, на которых основана работа ССЦ. Резервный, законсервированный агрегат уже стартовал, но он будет в рабочем состоянии не ранее, чем через 12 часов, после ориентировки на Луну.

— Да плевать мне на Луну. Тут проблемы на Земле. Этот объект А-41, железная баба, похоже не совсем простая. Не исключено, что у неё внутри лазерные генераторы. Мне это не нравится. До неё сто миль, но я уже чувствую, что это какая-то Троянская кобыла. И не может быть, чтобы русских самолётов не было в воздухе Украины!

— Может быть, и есть, Отто. Русские «Чёрные ягуары» способны висеть на месте, не отражая радиоволны и их не видно на радарах ни в каком диапазоне. Это последняя новость.

— Как это висят, Макс? Висят покойники на засохших грушах! Русским нельзя верить, нельзя верить и нельзя верить! Даже тогда, когда можно. Кстати, зеркальный пеленг с лунной станции показывает какие-то объекты, укрытые в капонирах, на востоке, в районе Глухова. Странным образом похожие на самолёты. А? Макс? Что ты скажешь из своей Италии по этому поводу?

— Это для меня новость, будем проверять.

— Проверьте, проверьте… Если успеете. Мы готовимся к атаке.

— Шеллинг, согласуйте цели со мной.

— Сбрасываю файл.

— Ммм… Где объект А-44?

— А-44?

— Шеллинг, я знаю, что ты католик. Но я думаю, произошел сбой компьютера. Подтверди наличие целеопределения на А-44. В моём компьютере нет координат А-44. Шеллинг!

— Слушай, Макс. Зато они есть в моём. Ты забыл об уровне управления операцией? У меня полная автономность. Больше двух тысяч самолётов этой автономности ждут моей команды. Ты мне обязан поставлять информацию. И поставляй, твою мать! Ты там, в Италии, рядом с тёплыми бабами в бикини будешь указывать, что у меня должно быть в мониторе на поле боевых действий? Макс, попустись. Я иду в первом самолёте первым пилотом. В самолёте группы «Центр», первым принимаю на себя удар ПВО. У нас в эскадрильи нет баб в бикини, Макс. У нас только парашюты и удача.

— Шеллинг, я на тебя не обижаюсь. Желаю удачи.

— К чёртовой матери и её хвостатому сынишке твою удачу. Конец связи.

Фихте посмотрел на Шеллинга.

— Генерал, готовность двадцать секунд. ПВО всех типов на присутствие не обнаружено. Спутники смотрят. И всё, вроде, чисто.

— Вижу, Фихте, вижу… Но что-то здесь не то, майор. Меня слишком часто сбивали.

На дежурной, международной частоте из эфира прозвучало:

«Советское Информбюро предупреждает, дальнейшее продвижение опасно для вашего здоровья».

— Что это? — выкатил глаза Фихте и стал глядеть на Шеллинга.

— Это шизофрения, — мрачно ответил тот. — Не обращай внимания. Она иногда посещает в ответственные моменты.

Город лежал как на ладони в визирах лазерных прицелов. Громадный мегаполис, весь застроенный высотными зданиями, над которым начинало вставать солнце.

Прямо по курсу Шеллинга, а они его не меняли, уже километрах в пятидесяти пылало изваяние Матери-воина.

— Какая её высота? — спросил Фихте.

— Сто два метра, — ответил Шиллинг, глянув в приборы.

— А что это появились за тучи, командир? Или это дымовая завеса пошла? Может, повстанцы вовсе и не покинули город?

— Какая ещё туча?

И тут Шеллинг заметил, что прямо над станцией сгустилось плотное грозовое облако, расширяющееся словно смерч, громадной воронкой в самое поднебесье и исчезающее во тьме ещё звёздного неба.

— Что за чёрт, его только что не было, — выговорил генерал. Он прищурено глядел на странную тучу, держа палец на кнопке включения оповещения о нанесении удара. — Барометры на месте. Не может же здесь быть торнадо?

— Да на торнадо как раз и смахивает, — прошептал Фихте.

Включилась связь. Говорил командир полка штурмовиков идущих по левому флангу.

— Генерал, что за текст прозвучал в эфире на дежурной частоте?

— Это шутят украинские хакеры. Скоро мы их шутки прикроем. Готовность десять секунд.

— Есть, сэр.

И тут громыхнуло! Из чёрной, воронкообразной тучи, собравшейся над Родиной-матерью, ударила ярко желтая молния и попала прямо в меч, который был самой высокой точкой монумента.

Фихте с ужасом наблюдал, как молния впилась в меч и осталась висеть, как огненный канат между мечом Родины и небом.

— Святая примадонна… Что это? — выговорил второй пилот, прикрывая очками ослеплённые глаза.

— Готовность номер ноль. Пуск! — хрипло скомандовал всем штурмующим самолётам Шеллинг в свой гигагерцевый передатчик.

Но статуя выстрелила первая. Из её треугольного щита ударил сверкающий пучок голубых элекроразрядов, исчезнул в небесных глубинах, и со страшным грохотом абсолютно прицельно ударил по авиаотряду первого эшелона. Вслед за первым выбросом энергии последовал второй, третий, четвертый… В небе Киева запахло озоном. Статуя на своей подвижной платформе развернулась на север, затем на юг, посылая туда такие же трансформированные удары энергии приходящей от извивающегося и ослепляющего всё вокруг энергетического