Коллинз знал, — сказал мистер Эмберли.

— Да, сэр, и именно поэтому я перестал его подозревать, — сказал сержант и принялся сверлить Эмберли взглядом, который, как он полагал, имеет гипнотическое действие.

— Прекратите, сержант, — сказал Эмберли. — Вы понапрасну растрачиваете свою психическую энергию.

Он положил трубку на камин, а руки засунул в карманы брюк.

— Теперь ваш черед, дядюшка Хэмфри.

— Что такое? — удивился сэр Хэмфри.

Эмберли с веселыми искорками в глазах посмотрел на него.

— Да-да, сэр. Вы пошли к Фаунтину поговорить о браконьерах, а вышли, имея при себе недостающую половину завещания.

— Черт возьми, Фрэнк! Какую чепуху ты несешь!

— Коллинз спрятал ее, — невозмутимо продолжал Эмберли, — в обложке той книги, которую вы взяли почитать. Интересно, видел ли Коллинз, как вы брали эту книгу?

— Да! — воскликнула Фелисити. — Видел и теперь я понимаю, почему он очень хотел под каким-либо предлогом взять ее из папиных рук. Он предлагал смахнуть с нее пыль, обернуть ее, но папа не захотел.

— Таким образом ему ничего не оставалось, как совершить налет на «Грейторн», — сказал Эмберли. — Но, поскольку дядя взял книгу с собой в постель, попытка провалилась. Когда я размышлял над этим очень странным взломом, то долго ничего не мог понять. Подсказка пришла от тети Марион. Она удивилась, увидев разбросанные книги. Я сразу же подумал, что завещание должно быть в той книге, которую вы взяли почитать, но, когда по моей просьбе принесли «Литературные курьезы», никаких следов завещания в них обнаружить не удалось. Ни вы, дядя, ни Фелисити не вспомнили, что оставляли эту книгу на несколько минут в руках Ширли. Это было непростительной ошибкой.

На следующее утро мне позвонил Петерсон и сообщил, что какая-то женщина, по всей вероятности, Ширли Фаунтин, разговаривала по телефону с Коллинзом.

— Помню, помню — перебил его Коркрен. — Я рассказал об этом Бэзилу, и он очень рассердился.

— Ясное дело. Именно поэтому он в этот вечер как тень следовал за Коллинзом, точно так же, как я шел по пятам за Ширли. Она договорилась встретиться с Коллинзом в павильоне у пруда. Этот день для меня был очень напряженным. Встреча состоялась. Фаунтин тоже пришел туда, кроме него, там мелькал еще и Петерсон, который не спускал с него глаз. Если бы Фаунтину удалось встретиться с Ширли, я думаю, он убил бы ее на месте. К счастью, увидеть ее удалось не ему, а мне. Но эта встреча послужила для Фаунтина толчком.

Если Коллинз хочет перехитрить его, то от Коллинза нужно избавиться. И хороший способ подсказал ему не кто иной, как мой дядя.

Сэр Хэмфри чуть не подпрыгнул на своем стуле.

— Я?

— Да, сэр, вы. Я имею в виду ваши разговоры о браконьерах. Я не виню вас, я даже полагаю, что вы сделали хорошее дело. У меня нет сомнений, что Коллинз убил Доусона, но доказать это было бы очень трудно. Прежде чем Фаунтин смог осуществить свой замысел, Коллинз предпринял вторую попытку вернуть обратно злополучную книгу. Попытка была дерзка, но оказалась успешной. В это же самое время Петерсон старательно, но совершенно безуспешно просматривал книги в библиотеке «Мэнора». Я уже начинал отчаиваться. Пропала половина завещания, и было непонятно, где ее искать. Если бы она по злому случаю попала Фаунтину в руки, он, несомненно, ее немедленно бы уничтожил. Я испытал большое облегчение, когда Коллинз, обнаружив, что его части завещания больше нет там, где она лежала, подумал, что она попала ко мне, и решился обыскать мою комнату. Это свидетельствовало о том, что и у Фаунтина нет этой половины. В противном случае он обязательно позаботился бы, чтобы Коллинз узнал об этом. Когда Коллинз возвращался из «Грейторна» в «Мэнор». Фаунтин застрелил его. Нам с вами, сержант, Фаунтин сказал, что весь вечер просидел в библиотеке и писал письма.

Здесь Фаунтин опять немного перестарался. Он не удержался и той же ночью позвонил в полицию. Повод для этого он нашел вполне подходящий. Но я никогда не доверял правдоподобным объяснениям. Петерсон сообщил мне, что Фаунтин тщательно обыскал комнату Коллинза, но ничего не обнаружил. Я полагаю, вы, сержант, обратили внимание на слова Фаунтина о том, что он ничего не нашел, когда задавали ему вопросы.

— Да, сэр, — сказал сержант. — Я сразу обратил на это внимание.

— Сержант, с вашими способностями вам нечего делать в Верхнем Неттлфолде, — сказал Эмберли.

— Что ж, сэр, пожалуй, я не возражал бы против того, чтобы поменять место работы, — ответил явно польщенный сержант.

— Я бы на вашем месте попробовал себя на сцене, — порекомендовал Эмберли.

Озадаченный сержант задумался, а Эмберли продолжал:

— Фаунтин невольно начал выдавать себя. Он превращался — и это совершенно естественно — в настоящего сумасшедшего. Вместо того, чтобы как можно меньше рассказывать и запутывать Фрейзера, он попытался изменить свои прежние показания. Не успел он избавиться от Коллинза, как тут же начал подвергать сомнению его алиби по убийству Доусона. Это был явный перебор. До того момента он отказывался верить в то, что Коллинз мог совершить преступление, и не хотел увольнять его, несмотря на явную к нему неприязнь. Но, устранив Коллинза, он сразу сказал нам, что утром того же дня выдал Коллинзу предупреждение об увольнении. Если вы помните, сержант, когда мы с вами уезжали из «Мэнора», вы спросили, дало ли мне что-нибудь это посещение, и я ответил, что отметил один или два важных момента. Именно о них я сейчас и рассказал.

Первоначальная скованность сержанта уже прошла, и он заметно осмелел.

— И вы сразу все это поняли, мистер Эмберли? — спросил он.

— К счастью, да, — сухо ответил Эмберли. — Я видел, что Фаунтин зажат в угол и понимает это. Поэтому на следующий день после убийства Коллинза, то есть вчера утром, я решил принять кое-какие меры предосторожности и с этой целью съездил в Литтлхэйвен.

— Но ты ведь говорил, что занимаешься расследованием убийства Коллинза, — заметила леди Мэттьюз.

— Так считалось официально. Я не хотел, чтобы Фаунтин пронюхал о том, где я.

— Но что же побудило тебя поехать в Литтлхэйвен? — спросила Фелисити.

— Моторная лодка, — ответил Эмберли. — Я знал, что у Фаунтина есть лодка, на которой можно переправиться через Ла-Манш. Я не собираюсь делать вид, что заранее предвидел, как он будет ее использовать. Об этом я еще не догадывался. Но опасался, что если дело примет неблагоприятный оборот для Фаунтина, то он, сознавая грозящую ему опасность, просто удерет. Моторная лодка обеспечивала ему реальную возможность побега. Когда я приехал в