укутать деревья, землю и ночь тишиной, а катушка, трос, рельсы и вагончик скрипели и повизгивали, словно болтали между собой, поднимая наверх нового гостя. И вот наконец показался «Уилфорберский вихрь», а внутри, согнувшись под ярко-синим зонтом, сидела девушка.

Когда вагончик проезжал под одним из старых чугунных фонарей, свет пробился сквозь зонт, и волосы, казалось, тоже окрасились синим. Майло заметил, что девушка очень молода. Моложе, чем его родители. Незнакомка улыбалась и махала, пока «Вихрь» подъезжал, и вдруг Майло обнаружил, что тоже улыбается и машет в ответ.

Вагончик остановился, покачиваясь, и девушка высунула зонтик над бортом, стряхивая снег и закрывая его. Волосы её так и остались синими — их оттенок был темнее, чем металлический кобальт вагончика, но всё равно синий.

— Ой, привет! — прощебетала она весёлым голоском. — Простите, что заставила вас выйти под снег.

— Ничего страшного, — ответил мистер Пайн, подавая руку, чтобы помочь ей выбраться. — Это наша обязанность. Я Бен Пайн, а это мой сын Майло.

— Джорджиана Мозель. Или просто Джорджи, — представилась синеволосая девушка. — Спасибо.

— Можно я отнесу ваши вещи? — спросил Майло.

Она радостно кивнула и указала пальцем на саквояж в багажном отделении.

— Конечно! Спасибо, Майло.

Майло вытащил саквояж и двинулся через рощу к дому. А мистер Пайн, прежде чем отправиться следом, замешкался, спуская вагончик обратно вниз по холму.

— На всякий случай, — пробормотал он.

Внутри их уже ждали горячие напитки. Майло учуял запах сидра, подогретого на плите с корицей и гвоздикой, в ту же секунду, как отворил дверь. А ещё их ждал мистер Виндж. Когда миссис Пайн вышла в холл и представилась новой гостье, он выглянул из-за спинки массивного кресла, стоявшего в гостиной, одарил Джорджи недоумённым взглядом, а потом снова скрылся в глубинах кресла.

— Давайте я сначала покажу вам вашу комнату. Потом можно выпить кофе, чаю, горячего шоколада или сидра, — предложила миссис Пайн, пока гостья снимала зелёные резиновые сапоги. — Бен, в каком номере ты поселил мистера Винджа?

Джорджи застыла как вкопанная, прямо в шерстяных носках. Она посмотрела на миссис Пайн самым странным взглядом, какой только Майло доводилось видеть. Словно бы лицо у неё было разделено на две половины. Нижняя всё так же расплывалась в невинной улыбке, а выше, в широко распахнутых глазах, читалось явное недоумение.

— А что, есть другие постояльцы?

Мистер Виндж снова высунулся из-за спинки кресла, вежливо улыбаясь и прищурив глаза за стёклами огромных очков.

— Де Кари Виндж. Сам только что приехал.

— Джорджи Мозель, — представилась юная леди с синими волосами. На её лице опять мелькнуло странное выражение, будто бы ей меньше всего сейчас хотелось улыбаться, но будет неудобно перестать улыбаться прямо сейчас. Ни она, ни мистер Виндж не предприняли попыток обменяться рукопожатиями, просто смотрели друг на друга в упор, словно пытаясь о чём-то догадаться.

Майло оглянулся, чтобы проверить, заметили ли родители эту минутную неловкость, но те каким-то образом умудрились всё пропустить.

— Мистер Виндж в номере три «Е», — сообщил мистер Пайн супруге, всё ещё воюя с собственной курткой и ботинками. — Ты не могла бы проводить мисс Мозель наверх?

— С радостью. Майло, хочешь отнести сумку?

— Конечно.

Майло наблюдал, как двое гостей продолжают мерить друг друга взглядами. Затем Джорджи резко отвернулась и поспешила за миссис Пайн к лестнице. Майло двинулся следом.

— Не возражаете против третьего этажа? — спросила мама. — Вряд ли стоит заставлять вас забираться выше, если вас здесь только двое.

— Ой, даже не знаю, — весело прощебетала Джорджи. — Часто ли девушке достаётся целый этаж в единоличное пользование? Это может быть весело!

Весело?! Зачем, ради всего святого, подниматься целых три пролёта без всякой надобности? Кроме того, Майло, ночевавший в разное время в каждой из комнат, знал по опыту, что оставаться одному на этаже довольно жутковато. Отель издаёт звуки: доски поскрипывают, старые оконные стёкла дребезжат, дверные петли постанывают…

Но, разумеется, мама не собиралась запрещать гостье забираться так высоко, как ей захочется. Поэтому они поднялись на четвёртый этаж. Витражное окно на третьем этаже было выложено оттенками бледно-зелёного, а здесь преобладали синие тона: кобальтовая синь, бледно-голубой, тёмно-синий, зеленовато-голубой и бирюзовый с вкраплениями оттенков, которые сейчас, когда за окном сгустилось темнота, казалось, идеально подходили под цвет волос гостьи.

Джорджи Мозель просияла при виде витража.

— Только посмотрите! Мне здесь самое место!

Миссис Пайн махнула рукой.

— Тогда любая комната на ваш выбор! Забыла спросить, как долго вы планируете пробыть у нас?

— Я не уверена. Неделю, может, две.

Быстро заглянув в каждую из комнат, Джорджи выбрала номер в дальнем конце коридора. Майло прошёл за ней в комнату «4W» и, не глядя, пристроил саквояж на складную полку для багажа прямо у двери. По крайней мере, так он предполагал. Но вместо этого он разжал пальцы и уронил саквояж, который пролетел вперёд и шлёпнулся на пол с глухим стуком.

Внутри что-то громко хрустнуло и сломалось.

Джорджи присела на корточки рядом с саквояжем раньше, чем Майло успел решить, извиняться ему или завопить.

— Мне так жаль… — пролепетал он, уставившись на полку для багажа, которая необъяснимым образом оказалась теперь справа от двери, а не слева, где всегда стояла. У всех комнат с буквой «W» дверь открывалась от себя и направо, поэтому полки всегда располагались слева.

— Ничего страшного, — заверила девушка. — Не переживай!

— Но что-то сломалось! — запротестовал Майло.

Джорджи принялась вытряхивать на пол одежду и туалетные принадлежности, которые как попало были сунуты в саквояж, в поисках того, что сломалось. Майло смотрел в ужасе на растущую кучу: джинсы, пижама, баночка крема для лица, нижнее бельё…

— Я… принесу полотенце или что-нибудь такое… — беспомощно промямлил он.

Книга в помятой обложке, журнал с мокрыми пятнами и вырванными страницами полетели через всю комнату, следом отправилась пластиковая косметичка на молнии, набитая коробочками и флаконами, и тут разбитая вещь нашлась. Джорджи подняла два осколка розового гранёного стекла. И тут же в нос Майло ударил запах — смесь спирта и чего-то пряного, цветочного. Он разбил флакон духов.

— О господи! — воскликнула миссис Пайн из коридора. — Мне так…

Она невольно поперхнулась и метнулась по коридору, а через секунду