Славы. Зачем городу Музей?

— А что же чучельник? — спросила Кларисса.

— А мы его назначим Главным Хранителем Птицы! Так что — как бы не помер, ух-ух, от радости!

Через десять минут первый экипаж города покатил к мастерской Марка.

БАБУШКА БОЖЕНА

Выбежав из дому вне себя, Нелли тут же свернула в переулок. Она слышала за спиной отчаянный голос отца, но упрямо шла вперед. Солнце припекало сильнее, зонтик Нелли забыла, хотелось пить, туго набитый саквояж оттягивал руку, и настроение было безнадежным, хоть в столицу возвращайся.

Навстречу ей прямо по мостовой пожилая женщина толкала впереди себя тележку с пустыми корзинами — видимо, возвращалась с Городского рынка.

Колеса у тележки были несмазаны, и каждое, подпрыгивая на булыжниках, скрипело по-своему: первое — свистело, второе — ойкало, третье — икало, а четвертое — даже пробовало что-то напевать.

Вдруг раздался близкий цокот копыт: из-за угла выкатил экипаж, женщина с тележкой и подумать не успела: экипаж стукнул своим огромным колесом маленькую тележку, перевернул её, кони понеслись дальше, вывалившиеся на мостовую корзины покатились по переулку.

— Вас не ушибло?! — крикнула Нелли, подбегая к женщине.

— Пронесло, — ответила та, неловко пытаясь поставить тележку на колеса.

— Давайте помогу, — предложила девушка и, бросив саквояж на землю, сама быстро перевернула тележку.

— Спасибо тебе! — сказала женщина.

— Не за что! — отмахнулась Нелли и кинулась собирать убежавшие корзины. — Вот бесстыдники! Так и убить можно! — Она поставила корзины на тележку. — Это чей же экипаж?..

— Нового мэра, — ответила женщина. — Хуже, когда бы шла на рынок. А теперь — невелики убытки: подумаешь! — две смятые корзины!

— Все равно бесстыдники! — убежденно ответила Нелли.

— А ты, видно, не отсюда? Может, негде остановиться? — спросила женщина.

— Отсюда! — честно призналась Нелли и тут же соврала: — То есть, нет… Пригласили тут одни погостить, а сами укатили на свадьбу. — Ей не хотелось посвящать незнакомку в свои семейные дела.

Она подняла саквояж и собралась было идти дальше.

— Едем ко мне! — не задумываясь, предложила женщина.

— Поехали! — так же без колебаний согласилась Нелли и только спросила: — Это куда?

— В Сосновый Хутор. Недалеко отсюда… Тебя как зовут?

— Нелли… — она решила больше не врать.

— А меня — бабушка Божена. Для одних я — зеленщица, а для лекарей да аптекарей — профессор по травам!.. Любую болезнь излечу! Клади свой саквояж в тележку!

И они тронулись в путь.

Сосновый Хутор и вправду был недалеко: сразу же за лугом по дороге через рощу за озером.

Они разговорились. Нелли стала рассказывать травнице о столице, о пансионе, где она проучилась целых восемь лет, о его нравах, об уроках бальных танцев и рисования, математики и умения правильно вести себя в любом обществе.

Нелли узнавала эти пригородные места и этот сосновый лес, куда она бегала за шишками, чтобы позолотить их к празднику, и эту речку, которую можно было во многих местах просто перепрыгнуть.

Дом бабушки Божены, обнесенный покосившейся оградой, появился сразу за пригорком. Подойдя к дому, хозяйка распахнула незапертые воротца и вкатила тележку в небольшой аккуратный двор. А двор был весь в цветах, и цветы были совершенно невиданные, а за домом зеленел огород, и овощи были совершенно обычные.

— Входи! — сказала бабушка Божена.

И они вошли в дом.

Дом был как дом, похожий только на себя и одновременно на все дома в городе, только окна хуторского дома были маленькие, а в городе — большие, стены здесь были бревенчатые, а в городе — штукатуренные; мебель была древняя, прочная, простая, и не было ни одной лишней вещи. Разве только картины на стенах. Странные были картины.

Странное в них было то, что не хватало самого главного: небо, поля, лес, шляпа, кресло — все это было, а вот главных персонажей будто кто-то снял с холста, и осталось пустое место, контур…

Нелли поставила саквояж на пол и перевела удивленный взгляд на бабушку Божену, которая уже сновала между столом и печкой, суетясь с обедом.

— Ступай мыть руки, — сказала та, но завидев вопрос в глазах девушки, пояснила: — Жил у нас тут давно один художник Кристофер. Мы его Крисом звали. Рисовал то, чего не бывает на свете!.. Для тупиц, может, был и «с приветом», — усмехнулась бабушка Божена, — а для нас с мужем — веселый выдумщик!.. Рисовал сплошные чудеса! То — елку с яблоками вместо шишек, а то — девчонку, летящую по небу. Руки в стороны, летит, словно ангел!.. И хохочет!.. А ещё летающую козу!

— Какие ж это выдумки, — удивилась Нелли, — если Коза живет в этом городе?!.. Я только сегодня с ней говорила!

— Оттого и живет! — ответила зеленщица. — Его выдумка!.. Руки вымыла? Обед стынет.

Нелли узнала, что Крис написал и много других картин. И все герои, которых он выдумал, невероятным образом оживали. Оживали и исчезали, оставляя на холстах свой лес, свое облако, свой стул или свою крышу — все то, что окружало их.

— Но однажды, — закончила удивительный рассказ бабушка Божена, — за ним приехала черная карета из лечебницы доктора Филина. Его связали и насильно увезли, признав сумасшедшим и очень опасным для спокойствия нашего города… С тех пор я так и не знаю, что с ним. Я ходила туда много раз не пустили, и даже разговаривать не пожелали со мной.

— Несчастный… — тихо промолвила Нелли.

— Не скажи! — вдруг рассмеялась зеленщица. — Гляди! Вот на этой ветке сидела Птица Счастья — его первая работа! Перья синие, хохолок золотой, а глаза, нет, очи — полны счастья!.. Только очень счастливый человек мог написать такое!.. — И улыбка тут же сошла с её лица. — Говорят, её поймал Марк — чучельник нашего города… Не к добру это ему обернется, скажу я тебе. Ох, не к добру! Многим рискует, глупец!

— Я её выпустила, — невольно призналась Нелли.

— Постой-постой! — воскликнула зеленщица. — Ты к Марку приезжала?! Не ты ли его дочь?

Нелли кивнула головой.

— Прогнал?..

— Сама ушла, — поспешно ответила она.

— Не горюй. Поживешь у меня… Еще прибежит за тобой… — И бабушка Божена ободряюще улыбнулась: — Он — добрый, только пьет много… Мой тоже, Царствие ему Небесное, — пил-пил — и… — она безнадежно мах-нула рукой.

— Я помню его, — сказала вдруг Нелли и встала из-за стола.

— Кого? — не поняла зеленщица. — Криса?

— Нет. Вашего мужа.

— Да Господь с тобой! — перекрестилась бабушка Божена.

Нелли прошлась по комнате.

— У меня такое ощущение, что я здесь уже была… — призналась она. Правда-правда! Только очень