бровь:

— Есть у меня замечательная новость. Только я вам ее не скажу — не просите, не просите, все равно не скажу. Под тарелкой лежит бумажка — прочтете сами.

На улице послышался протяжный гудок аэродромского автобуса. Папа пошел к двери, на ходу торопливо чмокнув ребят в щеки.

Миша и Толик, перегоняя друг друга, ринулись к папиной тарелке и вытащили записку. Там было написано: «Зереч авд янд ястенрев амам». Миша расхохотался: вот папка какой! Всегда что-нибудь придумает. Попробуй теперь, расшифруй, что он здесь написал.

Как ни странно, первым нашел ключ к разгадке Толик, хотя еще и не умел как следует читать. Он повторил несколько раз загадочное слово «амам» и вдруг заметил, что это «мама» — только наоборот. И Миша сразу прочитал всю записку: «Через два дня вернется мама».

Радостная пляска прекратилась лишь после того, как пришла Раечка из нижней квартиры и сказала, что у них сыплется штукатурка и качается лампа.

Потом стали укладываться спать. Толик улегся на диване, а Миша на своей постели у окна. И тут Толик спросил:

— А в подземном ходе электричество горит?

Миша насторожился. С чего это он опрашивает о подземном ходе? Неужели слышал их разговор?

— Нет, там темно. А что?

— Так. Ничего, — неопределенно ответил Толик.

Миша ждал следующего вопроса. Но не дождался. Толик заснул.

Вскоре уснул и Миша. Но спал он очень тревожно. Ему все грезился старый форт с узкими бойницами, похожими на прищуренные глаза, подземный ход, ярко освещенный электрическими лампочками…

В середине ночи Миша проснулся. Его разбудил шум начавшегося дождя. Он полежал немного, соображая, стоит или не стоит закрывать окно. Повернулся на другой бок, устроился поудобнее и тут услышал легкое гудение.

Где-то невдалеке пролетал самолет. Значит, все-таки прибыл рейсовый из Киева. А папа говорил…

Когда Миша снова проснулся, ему казалось, что он не спал и минуты. Но на самом деле прошло уже немало времени. Дождь перестал. На востоке заалела узкая полоска зари.

Миша выглянул в окно и удивился. Два человека — в одном он угадал Андрея Викентьевича — закатывали в гараж безмолвную «Победу». Неужели с ней что-нибудь случилось? Ведь почти новая машина. Надо завтра спросить Андрея Викентьевича. Может быть, придется помочь. Баранку Андрей Викентьевич крутить умеет, а вот в моторе копаться ему одному трудно…

В третий раз Миша проснулся от чьего-то негромкого покашливания. У стола стоял папа, серьезный, нахмуренный, и закладывал обойму в пистолет.

— Доброе утро, папка, — сказал Миша. — А ведь самолет-то из Киева прилетел. Я слышал…

Папа поднял голову:

— Ты слышал? — с интересом спросил он. — Ну ладно, сынок, спи. Еще совсем рано…

Он сунул пистолет в кобуру и на носках вышел из комнаты.

В старом форте

Миша с ходу захлопнул дверь, быстро вставил ключ и дважды повернул его. Тотчас же в дверь забарабанили.

— Миша, Мишка! Мишенька! — на все лады взывал Толик.

— Перестань стучать, весь дом разбудишь, — наставительным тоном сказал Миша.

— Я тоже хочу в подземный ход! — неслось из-за запертой двери.

— Нельзя… Я скоро вернусь. Тогда пойдем купаться. Понял?

Толик умолк. Но стоило только Мише начать спускаться с лестницы, как дверь снова загрохотала. Миша махнул рукой и торопливо сбежал вниз. Удивительный человек, этот Толик. Совсем уже большой — и не понимает, что он еще маленький ходить по подземельям.

Утро было чудесное. Солнышко ласково улыбалось всему свету. Небо было высокое и чистое, без единого облачка. Лишь грязь на дороге да большие мутно поблескивавшие лужи говорили о том, что ночью был проливной дождь.

Миша вышел за ворота и зашагал по обочине дороги. Его так и подмывало пуститься бегом, но он сдержал себя. Еще не хватало, чтобы кто-нибудь увидел, как он мчится по лужам, словно какой-нибудь первоклассник.

Но как только дом скрылся из виду, Миша снял тапочки, взял их в руки и припустил к форту…

Легенда о том, что в старину от форта, построенного еще при Екатерине, шел подземный ход под рекой, не давала покоя пылким мальчишеским умам. Она, как эпидемия, то затихала на время, то вспыхивала вновь, да с такой силой, что почти все мужское население этой части города в возрасте от шести до шестнадцати лет с утра до ночи бродило по берегу реки, по форту и его окрестностям с лопатами, кирками, ломами, топорами и искало, искало, искало… То и дело проносились воспламеняющие кровь слухи, что какому-то Витьке, Кольке, Ваньке удалось найти таинственный ход, что этот Витька, Колька, Ванька уже побывал под рекой. Но потом оказывалось, что все это выдумки, и поиски возобновлялись снова. Эпидемия утихала только в сентябре, когда начинались занятия в школах.

В прошлом году какой-то мальчуган, тоже из числа заболевших подземным ходом, забрался в форт, неудачно прыгнул из бойницы и сломал себе ногу. Мамы и папы — эти известные противники смелых мальчишеских фантазий — добились, чтобы городские власти запретили лазить по форту. Дверь в форт заколотили, а бойницы оплели колючей проволокой.

С тех пор поиски подземного хода ограничивались лишь берегом реки. Это уже было не столь интересно. Да тут еще река — ласковая, светлая, прохладная, — в жаркий день так и манила ребят; они на ходу сбрасывали с себя одежду и с визгом кидались в ее прохладные объятия. Форт привлекал их все меньше и меньше.

Но теперь Миша смотрел на знакомый форт другими глазами. Так вот где этот легендарный ход.

Витя ждал в условленном месте. Взглянув на него. Миша удивился:

— Ты зачем свитер надел?

— Холодно, — последовал неожиданный ответ.

— Холодно? Тебе холодно?

— Там холодно будет… А ты так и думаешь в майке идти?

Миша высокомерно хмыкнул:

— Не бойся, не простыну. Я физзарядкой занимаюсь… Полезем, что ли? — предложил он, с вожделением поглядывая на бойницы.

Но тут Витя сказал:

— Иди домой, надень что-нибудь.

— Да хватит тебе дурачиться! — рассердился Миша.

Но нет, Витя вовсе не дурачился. Он сел на камень, скрестил руки на груди и еще раз сказал, совсем спокойно:

— Иди, одевайся.

И сколько Миша не доказывал, что он закаленный — зимой даже умывается снегом, что возвращаться ему домой никак нельзя — Толик слышал их вчерашний разговор и чуть не побежал вслед, — Витя не трогался с места:

— Пока не оденешься, — не пойдем.

Не помогли даже угрозы…

Пришлось Мише пускаться в обратный путь. И тут он впервые подумал, что Витя вовсе уж не такой мягкотелый, каким его считают…

У двери квартиры Миша прислушался. Все было тихо. Вероятно, Толик