Анатолий Викторович Чехов
Передаю цель

ПЕРВАЯ ЖЕРТВА

След был свежий. Отпечатки самодельной обуви - чарыков - пересекали взрыхленную бороной контрольно-следовую полосу (именуемую сокращённо КСП) и тут же возвращались обратно. Точно какой-то шалый бродяга топтался здесь.

Но едва ли это было так:: «шалый бродяга» далеко в погранзону не зайдет - его остановят.

Странным было и то, то след не вел ни к границе, ни в сторону аулов, расположенных по краю пейсов Каракумов, а уходил по каменистому ущелью в горы, где не было ни дорог, ни каких-либо населенных пунктов.

- Посвети-ка еще, сынок, сказал лейтенанту майор Кайманов.

Ему, опытному следопыту, заместителю коменданта, пришлось сегодня самому выехать сюда к границе, чтобы помочь организовать поиск молодому начальнику заставы лейтенанту Воронцову.

Воронцов включил следовой фонарь, опустил его к самой земле. Ослепительно белый луч выхватил из темноты склонившуюся над следом сухопарую фигуру замполита заставы младшего лейтенанта Пинчука, отпечатки обуви нарушителя на взрыхленной поверхности, попавшие в след с краев комочки грунта. Эти комочки и не стершаяся еще выпуклая подоска от косой трещины на пятке правого чарыка означали, что кто-то побывал тут совсем недавно.

- Нарушитель прошел до того, как поднялся ветер,- сказал Кайманов. - Выехали мы из комендатуры около четырех. В двадцать минут пятого подул утренничек, сначала порывами, потом засифонил полным ходом… Сейчас без четверти пять,- значит, давность следа не больше часа.

- А я что-то и не приметил, когда утренник дул, - признался Воронцов.- В машине ветер все навстречу.

- Из машины тоже можно приметить по листве кустов и деревьев, - сказал Кайманов. - Ну что ж, давайте разбираться, кто здесь побывал…

- Разве и это можно узнать?

- Захочешь, и характер узнаешь… Вот, смотри: на пятке правого чары ка - трещина. Аккуратный человек чарык зашьет, а этому-наплевать. Сразу видно, лодырь. Правую ногу ставит «полуелкой», левую волочит. Энергичный - ноги ставит параллельно. А этот - наверняка шаромыга, и весу-то в нем килограмм пятьдесят, не больше, вместе с его торбой.

- Однако пятка следа заглублена больше, чем носок, видимо нарушитель - человек в возрасте,- заливая след гипсовой кашицей, сказал младший лейтенант Пинчук.

Всей комендатуре было известно, что недавно прибывший на заставу Пинчук увлекался криминалистикой, и Кайманов, уважая всякую науку, терпимо относился к его замечаниям. Даже называл Пинчука не иначе, как на «вы».

- До КСП-то он все-таки дошел? Значит, не так уж и прост, - поддержал своего замполита Воронцов.

Лейтенанту, видимо, хотелось, чтобы нарушитель оказался опасным диверсантом. Замечание майора насчет «шаромыги» его явно разочаровало.

Кайманов понимал, что и Воронцов и его замполит, младший лейтенант Пинчук, смотрят на него, как на человека, уже отработавшего свое, хоть и не лишенного некоторого практического опыта. Что говорить, опыта ему не занимать: тридцать четыре года на границе в этих горах, сначала начальником заставы, а затем и заместителем коменданта, - все это чего-нибудь да стоит…

Майор наклонился, еще раз внимательно осмотрел следы, измерил длину шага, сравнил глубину отпечатков с заглублением следа лейтенанта. Со своими отпечатками не сравнивал: сапоги шил всю жизнь на заказ, обмундирование, как правило, брал самого большого размера.

В общих чертах он уже представлял себе, что за человек здесь побывал, хотя интуиция, конечно, не доказательство.

Лейтенант выключил следовой фонарь, и Кайманов некоторое время ждал, пока глаза привыкнут к темноте. Вид ночных гор, великолепные чинары, поднимающие свои кроны в звездное небо, журчащий в темноте у подножья этих чинар ручей, шорохи щебенки по склонам и посвист охотящихся сычей, - все это, с юности знакомое и привычное, составляло ощущение границы, где были его дом, его работа…

Он спросил Воронцова:

- Все ли направления перекрыл, товарищ лейтенант?

- Застава поднята по тревоге согласно боевому расчету, - ответил тот. - На особо важные направления выслал дополнительно наряды.

- А в район родника Ак-Чишме?

- Так это же у соседей и вроде бы в стороне?

- Ручаться не могу, но нарушитель, скорей всего, выйдет туда: родник единственный во всей округе. Направь к нему усиленный наряд: нарушитель, может статься, и не один.

Лейтенант включил радиостанцию, передал дежурному по заставе, чтобы тот выслал на машине наряд к роднику Ак-Чишме. В это время младший лейтенант Пинчук закончил свои исследования и, подойдя к Кайманову, словно бы оправдываясь, сказал:

- Товарищ майор, у меня все. Надеюсь, не задержал…

- Если вы закончили, то поехали, - никак не отреагировав на извинения Пинчука, сказал Кайманов, а сам подумал:

«Все-таки, на кой черт сюда поперся этот нарушитель? Чтобы запутать следы? Чьи следы?.. Забрел на КСП и тут же вернулся? Зачем? Чтобы отвлечь на себя преследователей? А кто может поручиться, что он пришел один, что нет еще какого-нибудь сюрприза?»

Когда сели в машину и выехали на шоссе, Воронцов спросил:

- Что можно сказать насчет этих следов, товарищ майор?

- Ну, что можно сказать?.. Побывал здесь человек никчемный, какой-нибудь бродяга-зимогор. На КСП попал по дурости или по чьей-либо указке. Дальше КСП не пошел, значит, шел без смысла. А может быть, и со смыслом: привлечь к себе внимание… Роста ниже среднего, худой, на правую ногу прихрамывает, обувь тридцать девятого размера. Чарыки носить отвык: жмут они ему, из сыромятины сделаны, ссохлись. От чарыков и охромел… Ну, что еще?.. Ходит расхлябанно, ступни ставит врозь, плетется шаляй-валяй. Одет в ватник, домотканые штаны, курит терьяк-опий.

Заметив сдержанную улыбку на лице Пинчука, Кайманов умолк.

- Вы так расписали нарушителя, товарищ майор, - сказал Пинчук, - как будто знаете его сто лет: и в ватную телогрейку одет и терьяк курит, еще и прихрамывает…

- Когда задержим, увидите, - ответил Кайманов.- Кроме того, что в ватник одет, еще и небрит…

Пинчук и Воронцов переглянулись, промолчали. А Кайманов подумал:

«Насчет того, что «не брит», может и зря сказал. Но ведь наверняка небрит! Эти замухрышки раз в году бреются, а терьякеш в горах не первый день…»

В предутренней темноте по обеим сторонам шоссе угадывались то виноградники с низкорослыми, скрюченными лозами, то невысокие дувалы, сложенные из камня-плитняка.

Газик круто свернул с проселка, подъехал к заставе. На крыльцо выбежал дежурный:

- Товарищ майор, разрешите