Этот крик не был бессмысленным.
В нем было слово.
«Прошу!».
Она кричала с необходимостью и ужасом, с отчаянием, какое только могло
уместиться в одном слове.
Она села, задыхаясь, истекая потом, глядя, как в тенях вокруг нее вспыхивали, как по
волшебству, фейерверки, звук ее крика угасал, угасал, угасал…
…и пропал.
А с ним и то, о чем был сон.
Большая его часть забылась. Но не все.
Она видела вспышку света на металле. Ощущала жжение на своей коже. Не одно, а
несколько, но когда она ощупала свои запястья, бок и голову, ничего не обнаружилось. Ни
порезов, ни синяков, ни следов теплой крови.
Ничего.
Кроме воспоминания о ноже.
Кроме ощущения убийства.
Кроме ощущения смерти.
И чего–то еще. Лицо. Подростка или юноши. Он был высоким, хоть и пригибался.
Широкоплечим. Сильным. Но его лицо было размытым. Не скрытым тенями. Это были не
тени. У него не было настоящего лица. Вместо его лица была только тьма.
«Прошу…».
Она попыталась повторить слово, послушать его снова, потому что была уверена,
что оно было произнесено не ее голосом, хоть и вырвалось из ее рта.
Ночь стала тихой. Вспышки света угасли, с ними ушли и силуэты и звуки, осталась
только ее комната. Она свесила ноги с кровати, разглядывала тьму, пытаясь ощутить ее,
но с таким успехом можно было использовать разряженную батарею.
Сон угасал, как и ее уверенность, что что–то произошло.
Дана сидела на краю кровати долгое время, не зная, сон это был или кошмар. Это
могло быть видение.
Или она могла быть немного не в себе.
ГЛАВА 6
Дом Скалли
06:29
– Ох, – сказала Мелисса, поднимая джинсовый рюкзак, – что с тобой этим
солнечным утром понедельника?
Дана запихивала в розово–голубой портфель учебники по математике и не только, не
глядя в глаза сестре.
– Ничего. А что?
– Эм… ты смотрела в зеркало? Мешки у тебя под глазами похожи на сумки. Ты
вообще спала?
Дана застегнула портфель и надела его плечи. Он был тяжелым, полным учебников,
белой ги для занятий джиу–джитсу и вещами, которые ей могли и не понадобиться. Она
поправила лямки, но он все равно весил тонну. Рюкзак Мелиссы выглядел как почти
пустой, потому что она брала учебники только в дни тестов. Дане нравилось читать
наперед и готовиться к тому, что учителя бросят ей. Одним из ее самых больших страхов
было оказаться неподготовленной к опросу. От мысли об этом ее прошибал холодный пот.
Хотя учителя в Крейгере были мягче, чем монахини в Сан–Диего.
Не от этого она ворочалась всю ночь, но она не хотела говорить о своих снах.
– Меня будил гром, – соврала Дана. Она взглянула на сестру краем глаза и увидела
недоверие.
– Ага. Гром.
– Он был громким.
– Угу.
Раздался звук, похожий на несущейся на всей скорости мотоцикл, мимо что–то
мелькнуло. Дана успела уловить рыжие волосы, веснушки на щеках, полосатую рубашку
и поношенные кроссовки, мимо нее промчался самый юный из Скалли, прорвался в дверь,
выбежал на крыльцо и пропал. Десятилетний Чарли был таким. Он был почти призраком в
семье, редко с кем–то общался, постоянно жил в своей голове, затерявшись в своей
фантазии. Он добавлял звуковые эффекты и порой напевал музыку для своих
приключений. Папа не одобрял грезы Чарли и его увлечение комиксами и
фантастическими фильмами. Мама с любовью прощала это, но не понимала. Мелисса и
Дана любили его, но редко с ним общались. И их старший брат, Билл–младший,
относился к Чарли как к щенку.
Жизнь в доме Скалли была непростой.
Дана вышла на крыльцо и увидела, как Чарли запрыгивает в школьный автобус. Он
никогда не ходил. Он бегал, прыгал, скакал, нырял и падал. Автобус поехал, она уловила в
окне его бледное улыбающееся лицо. Он показал пальцами знак мира, она ответила тем
же
Она стояла на верхней ступеньке крыльца и смотрела на большую церковь напротив.
Она была неловкой смесью красного кирпича, серого камня и выгоревшей черной
черепицы. Готическая и пустая. Она пугала Дану, и прохладное утро казалось еще
холоднее.
Не такое она хотела видеть после снова о падших ангелах.
Было не по себе видеть заброшенное место богослужений, где остались лишь тени.
Соседка, миссис Коули, говорила, что ее использовали как католическую церковь святого
Иоанна, но пару лет назад здесь был большой пожар. Несколько человек умерло в нем,
включая двух монахинь, священника и пятерых из прихожан. Здание отчасти
восстановили, но оно уже не было посвящено святому Иоанну. Другая группа въехала
сюда. Так она это называла. Другая «группа». Никто из соседей не знал, католики там или
протестанты, хотя миссис Кармоди, живущая дальше по улице, говорила, что слышала,
что это какая–то группа, исповедующая все религии.
Отец Даны скалился от этих слов и отогнал их, посчитав, что это выдумки хиппи, а
когда мама указала, что дни хиппи уже прошли, он только фыркнул. Так проходило
большинство разговоров в доме Скалли.
Дана поправила лямки портфеля и подумала, что значит пустая церковь. Если
католики не возвращались, то церковь была официально отвергнута, больше не была
домом Бога. От этой мысли Дане стало страшно, и здание показалось не просто пустым, а
брошенным. Людьми и Богом. Она не видела людей, ремонтирующих его. Иногда было
слышно молотки и бензопилы, но не было видно людей.