— Поехали, — легко согласилась женщина, радуясь отсрочке визита к свёкру и свекрови.

Не то чтобы они враждовали, но мать Андрея утомляла своими житейскими советами, так или иначе умудряясь попрекнуть невестку то невкусной готовкой, то невниманием к ним, старикам.

Андрей просиял и крикнул в коридор:

— Лёшка, собирайся! Едем купаться!

— Ура-а-а!!! — заорал из своей комнаты сын.

По тому, что Лёша выбежал в шортах и маске для плавания, Полина поняла, что её мужчины уже заранее обо всём договорились. Шутя погрозила Андрею, но муж, состроив брови домиком, примирительно предложил:

— Помочь бутербродики настрогать?

Они поехали на давно облюбованный берег Днепра, словно созданный для отдыха: песчаный пляж, на котором можно было позагорать, и неглубокое место в реке, чтобы поплавать. Ещё лет пять назад мало кто знал об этом укромном уголке, сегодня Андрей еле нашёл свободный пятачок. Втиснулись между отдыхающей молодой парой и семьёй с орущим годовалым ребёнком. Зато наплавались вволю. Полина валялась на полотенце, наблюдая, как муж учит Лёшку плавать. Двенадцатилетний подросток, скрывая за нервным смехом свой страх, барахтался в воде, подбадриваемый отцом, пока Полина, заметив посиневшие от холода губы, не выгнала обоих на берег. Лёшка отогрелся и снова полез в реку, на этот раз с матерью. Женщина с нежностью и гордостью смотрела на сына, готовая в любой момент поддержать и помочь.

Заходящее солнце уже лизнуло горизонт, когда они засобирались домой. Полина устало потянулась, тело приятно ныло, отмассажированное речным течением. Мимо проскакал Лёша, напевая очередной хит. А муж, улыбнувшись, забрал из рук сумку, на миг переплетая свои пальцы с Полиниными. Как тут не улыбнуться?! Сегодня всё-таки прекрасный день!

По лесной дороге ехали медленно. Ремонтники здесь не появлялись отродясь: ямы и колдобины приходилось аккуратно объезжать. Полина тихо смеялась, слушая ворчания мужа. Андрей очень трепетно относился к автомобилю, который она шутя называла младшей женой. Лёша на заднем сиденье притих и, похоже, придремал. Женщина, не переставая улыбаться, устало прикрыла глаза.

Сильный удар в правый бок их «фольксвагена» вызвал удивлённый возглас всех троих.

— Что это было? — Лёшка, завертелся, пока отец, матерясь, притормаживал.

Полина выглянула в окно и, не удержавшись, завизжала.

— Там волк!

Андрей молчал, наблюдая в зеркало заднего вида, как чёрная туша, пару минут неподвижно пролежав на раскалённом асфальте, вдруг дёрнулась и медленно поднялась. Волк, большой, размером с телёнка, повернулся к тихо урчащему автомобилю.

— Поехали! Пап, поехали! — закричал перепугавшийся сын.

И Андрей словно очнулся, дёрнул рычаг переключения скоростей, выжимая сцепление. А Полина, не отрываясь, смотрела, как животное с шага переходит на бег. Он гнался за ними!

— Что за чёрт?!

— Лёшка, пригнись! — женщина истерично заорала, когда волк попытался вскочить на багажник. А от скребущего звука по железу похолодело внутри. — Быстрее! — Полина вцепилась в плечо мужчины.

— Да сядь ты! — рявкнул Андрей, боковым зрением заметив чёрную тень рядом.

Волк бежал сбоку от автомобиля, словно не замечая приличную скорость, и косился на людей жёлтым глазом. Ещё удар!!! Автомобиль вильнул, отчаянно скрипя тормозами. Полина вцепилась в панель, чтобы удержаться и вздрогнула от глухого удара сзади. На багажник запрыгнул чёрный монстр. Женщина, застыв, смотрела, как легко длинные когти пробивают металл. От удара по стеклу пошли трещины. Лёшка вцепился в подголовник сиденья матери и плакал от страха. Полина перевела взгляд с зажмурившегося сына на зверя, который рычал и мощной лапой пытался пробить стекло. А потом мальчик распахнул неестественно чёрные глаза на бледном лице:

— Мамочка…

Собственный страх заслонили испуганные глаза сына.

— Лёша, лезь вниз.

Андрей покосился на жену, одновременно пытаясь завести двигатель.

— Что ты делаешь?

— Андрей, чтобы ни случилось, не останавливайся!

Он понял сразу:

— Сядь, ненормальная! Сейчас уедем.

— Он не отстанет, — выдохнула женщина под пронизывающим жёлтым взглядом хищника.

Заурчал мотор, и тут же рассыпалось выбитое стекло. В салон сунулась оскаленная морда. Полина упёрлась во что-то, не замечая полоснувшую по руке боль, и, оттолкнувшись ногами от сиденья, вылетела из машины вместе со зверем.

Плечо обожгло от боли, когда волк, ухватившись за него, поволок добычу прочь с дороги. Ветки хлестали по глазам, царапали лицо. Краем сознания женщина ещё слышала визг тормозов и крики:

— Полина!!!.. Мама!!!

Чёрный волк стремительно нёсся вперёд, таща несчастную в непроходимую лесную глушь. Женщина онемела от шока, кажется, она даже обмочилась. В голове билась одна мысль: «Быстро! Пусть всё кончится быстро!»

Движение резко прекратилось. Полина открыла глаза и тут же с криком отпрянула: в полуметре застыл волк. С оскаленной пасти капала красная слюна, из нутра вырывался злобный рык. Хищник напрягся, чувствуя запах её крови, и потянулся вперёд. Женщина инстинктивно заслонилась рукой, тут же взвыв от боли, когда острые клыки разорвали плечо в опасной близости от шеи. Тёплая кровь хлынула на грудь. Монстр жадно облизнулся, готовясь к последнему, решающему удару.

— Господи… — выдохнула Полина, смиряясь с неизбежным, и зажмурилась.

Воздух рядом словно колыхнулся… Секунда, другая — и ничего. Когда ждёшь смерть и уже смирился с ней, такие задержки бьют больнее всего. Чего ждёт волк? Она слышит его дыхание, злобный рык, треск веток и опавшей хвои под лапами. Прошла минута, а её никто так и не тронул. Полина медленно выдохнула и открыла глаза. На миг показалась, что она спятила, потому что волков на поляне стало больше. Напротив чёрного зверя стоял серый, чуть поменьше, но не менее жуткий, с располосованной когтями мордой. Раны были свежими, с только что запёкшейся кровью. Уж не её ли новый «знакомый» постарался? Хищники не сводили друг с друга напряжённых взглядов, не обращая внимания на неподвижную женщину, наблюдавшую за ними из-под рассыпавшихся чёрных волос. Серый волк угрожающе зарычал. Чёрный оскалился в ответ. Они бросились друг на друга одновременно, стараясь вцепиться в горло.

Полина только этого и ждала: опираясь на целую руку, стала потихоньку отползать. От боли в разорванном плече хотелось выть, не хуже чем этим волкам, но страх оказался лучшим обезболивающим. Когда женщину заслонили кусты, она поднялась на ноги — благо, они не пострадали! — и, зажимая рану здоровой рукой, побежала. Бежала, сколько было сил, бежала, пока не сбилось дыхание, а