самый банальный, даже плохой, заставлял трепетать в ней, по ее словам, какую-то струнку, внушая ей ощущение таинственного, готового осуществиться желания. And she delighted in these faint emotions which brought a little flutter to her soul, otherwise as strictly kept as a ledger. И ей приятно было отдаваться этим легким волнениям, немного смущавшим ее душу, в которой обычно все было в таком же порядке, как в счетной книге. Since settling at Havre she had become perceptibly stouter, and her figure, which had been very supple and slight, had grown heavier. Со времени переезда в Г авр она довольно заметно располнела, и это портило ее фигуру, некогда такую гибкую и тонкую. This day on the sea had been delightful to her. Her husband, without being brutal, was rough with her, as a man who is the despot of his shop is apt to be rough, without anger or hatred; to such men to give an order is to swear. Прогулка по морю была большой радостью для г-жи Ролан Ее муж, человек вообще незлой, обращался с ней деспотически, с той беззлобной грубостью, с какой лавочники имеют обыкновение отдавать приказания. He controlled himself in the presence of strangers, but in private he let loose and gave himself terrible vent, though he was himself afraid of every one. Перед посторонними он еще сдерживал себя, но дома распоясывался и напускал на себя грозный вид, хотя сам всего боялся. She, in sheer horror of the turmoil, of scenes, of useless explanations, always gave way and never asked for anything; for a very long time she had not ventured to ask Roland to take her out in the boat. Она же из отвращения к ссорам, семейным сценам и бесполезным объяснениям всегда уступала, никогда ничего не требовала. Уже давно она не осмеливалась просить Ролана покатать ее по морю. So she had joyfully hailed this opportunity, and was keenly enjoying the rare and new pleasure. Поэтому она с восторгом встретила предложение о прогулке и теперь наслаждалась нежданным и новым для нее развлечением. From the moment when they started she surrendered herself completely, body and soul, to the soft, gliding motion over the waves. С самого отплытия она душой и телом отдалась отрадному чувству плавного скольжения по воде. She was not thinking; her mind was not wandering through either memories or hopes; it seemed to her as though her heart, like her body, was floating on something soft and liquid and delicious which rocked and lulled it. Она ни о чем не думала, ее не тревожили ни воспоминания, ни надежды, и у нее было такое ощущение, будто сердце ее вместе с лодкой плывет по чему-то нежному, струящемуся, ласковому, что укачивает ее и усыпляет. When their father gave the word to return, Когда отец отдал команду: "Come, take your places at the oars!" she smiled to see her sons, her two great boys, take off their jackets and roll up their shirt-sleeves on their bare arms. "По местам, и за весла, -- она улыбнулась, глядя, как ее сыновья, оба ее взрослых сына, скинули пиджаки и засучили рукава рубашек. Pierre, who was nearest to the two women, took the stroke oar, Jean the other, and they sat waiting till the skipper should say: Пьер, сидевший ближе к обеим женщинам, взял весло с правого борта, Жан -- с левого, и оба ждали, когда их капитан крикнет: "Give way!" For he insisted on everything being done according to strict rule. "Весла на воду! -- потому что старик требовал, чтобы все делалось точно по команде. Simultaneously, as if by a single effort, they dipped the oars, and lying back, pulling with all their might, began a struggle to display their strength. Разом опустив весла в воду, они откинулись назад, выгребая что было мочи, и тут началась ожесточенная борьба двух соперников, состязающихся в силе. They had come out easily, under sail, but the breeze had died away, and the masculine pride of the two brothers was suddenly aroused by the prospect of measuring their powers. Утром они вышли в море под парусом, не торопясь, но теперь ветер стих, и необходимость взяться за весла пробудила в братьях самолюбивое желание потягаться друг с другом в присутствии молодой красивой женщины. When they went out alone with their father they plied the oars without any steering, for Roland would be busy getting the lines ready, while he kept a lookout in the boat's course, guiding it by a sign or a word: Когда они отправлялись на ловлю одни со стариком Роланом и шли на веслах, лодкой не управлял никто; отец готовил удочки и, наблюдая за ходом лодки, выправлял его только жестом или словами: "Easy, Jean, and you, Pierre, put your back into it." "Жан, легче, а ты, Пьер, приналяг". Or he would say, Или же говорил: "Now, then, number one; come, number two-a little elbow grease." "Ну-ка, первый, ну-ка, второй, подбавьте жару". Then the one who had been dreaming pulled harder, the one who had got excited eased down, and the boat's head came round. И замечтавшийся начинал грести сильнее, а тот, кто слишком увлекся, умерял свой пыл, и ход лодки выравнивался. But to-day they meant to display their biceps. Но сегодня им предстояло показать силу своих мускулов. Pierre's arms were hairy, somewhat lean but sinewy; Jean's were round and white and rosy, and the knot of muscles moved under the skin. У Пьера руки были волосатые, жилистые и несколько худые; у Жана -- полные и белые, слегка розоватого оттенка, с буграми мышц, которые перекатывались под кожей. At first Pierre had the advantage. Вначале преимущество было за Пьером. With his teeth set, his brow knit, his legs rigid, his hands clinched on the oar, he made it bend from end to end at every stroke, and the Pearl was veering landward. Стиснув зубы, нахмурив лоб, вытянув ноги, он греб, судорожно сжимая обеими руками весло, так что оно гнулось во всю длину при каждом рывке и "Жемчужину" относило к берегу. Father Roland, sitting in the bows, so as to leave the stern seat to the two women, wasted his breath shouting, Ролан-отец, предоставив всю заднюю скамью дамам, сидел на носу лодки и, срывая голос, командовал: "Easy, number one; pull harder, number two!" "Первый, легче; второй, приналяг?" Pierre pulled harder in his frenzy, and "number two" could not keep time with his wild stroke. Но первый удваивал рвение, а второй никак не мог подладиться под него в этой беспорядочной гребле. At last the skipper cried: Наконец капитан скомандовал: "Stop her!" "Стоп!" The two oars were lifted simultaneously, and then by his father's orders Jean pulled alone for a few minutes. Оба весла одновременно поднялись, и затем Жан, по приказанию отца, несколько минут греб один. But from that moment he had it all his own way; he grew eager and warmed to his work, while Pierre, out of breath and exhausted by his first vigorous spurt, was lax and panting. Теперь он взял верх, и преимущество так и осталось за ним; он оживился, разгорячился, а Пьер, выдохшийся, обессиленный слишком большим напряжением, начал задыхаться и не поспевал за братом. Four times running father Roland made them stop while the elder took breath, so as to get the boat into her right course again. Четыре раза подряд Ролан-отец приказывал остановиться, чтобы дать старшему сыну передохнуть и выправить лодку. Then the doctor, humiliated and fuming, his forehead dropping with sweat, his cheeks white, stammered out: И каждый раз Пьер, побледневший, весь в поту, чувствуя свое унижение, говорил со злостью: "I cannot think what has come over me; I have a stitch in my side. -- Не знаю, что со мной, у меня сердечная спазма. I started very well, but it has pulled me up." Начал так хорошо, а теперь просто руки отваливаются. Jean asked: "Shall I pull alone with both oars for a time?" -- Хочешь, я буду грести обоими веслами? -спрашивал Жан. "No, thanks, it will go off." -- Нет, спасибо, сейчас пройдет. And their mother, somewhat vexed, said: Госпожа Ролан говорила с досадой: "Why, Pierre, what rhyme or reason is there in getting into such a state. -- Послушай, Пьер, какой смысл упрямиться? You are not a child." Ведь ты не ребенок. And he shrugged his shoulders and set to once more. Но он