раз. – Ку-ку...

И верно – в зал вошел Кис IV.

– Не зря говорят, точность – вежливость королей, – Акулина захлопнула за собой почти ампирную дверцу.

Глава третья. Утренний туалет, или Доверительный разговор с Киром

Король двигался нетвердой походкой. Он был в линялом домашнем халате серо-буро-малинового цвета и стоптанных шлепанцах. Большой палец левой ноги с любопытством взирал на белый свет из протертой дырки. Король был престарелый, и прежде всего ценил удобства. А что может быть удобнее поношенной одежды, за которой не надо следить?

Равнодушно взглянув на неприбранный стол, Кис вынул скомканный платок, громко высморкался, потом долго и уныло рассматривал результат своего действия и лишь после этого снова засунул платок в тот же самый оттопыренный карман.

– Да здравствует ваше мышиное величество, да сгинут все лягушки, – вытянувшись, воскликнули Гур и Кир.

– Да здравствует я... – буркнул король и махнул рукой, – ...да сгинут...

Вы можете заметить, что отнюдь не благие пожелания, высказанные в адрес лягушек, выглядят совершенно излишними. Ошибаетесь. Между мышами и лягушками с давних-предавних пор шла нескончаемая война.

Когда-то, еще при первобытно-общинном строе они что-то не поделили. Что именно, теперь уже никто не помнит. Может, шкуру неубитого пещерного медведя или мамонта. Но это гипотезы. Их на вооружение не возьмешь. А ученым как раз выгоднее заниматься тем, что сойдет для вооружения. Словом, боевая техника совершенствовалась. И вот уже над сверх-смертельными снарядами стали работать научные светила животворного мышиного королевства. Не беспокойтесь, эти снаряды наверняка изобретут. Но не будем торопить события, как говорится – все впереди.

– Голова гудит, ноги не держат, – пожаловался король.

– Ваше мыш-ш-ство, – обратился к нему Гур, впиваясь в короля преданными глазами, – чего изволите: огуречного рассолу или по щекам надавать?

Икнув, король принялся соображать.

– Изволю это... – произнес он и уперся пальцем в Гура. – Ты дуй за рассолом. – Затем кивнул Киру. – А ты врежешь мне пару оплеух в лечебных целях... только не больно, не то велю казнить. Палач проснулся?

– Как всегда, раньше всех, ваше мыш-ш-ство, – выпалил Кир.

– Это хорошо, – проговорил король.

Гур убежал выполнять поручение, а Кир, вплотную подойдя к королю, приставил к его щеке свою ладонь и несильно шлепнул по ней – раз, два.

– Хватит, ваше мыш-ш-ство?

– Вроде гудеж унялся, – король покрутил головой, – а нутро горит. Рассольчику бы...

Что значит королевское желание! Едва прозвучали последние слова, как с кружкой влетел Гур:

– Извольте, ваше мыш-ш-ство.

Только не нужно объяснять такую поспешную исполнительность одним лишь страхом. Конечно, наряду с почитанием все подданные должны испытывать к своему монарху и страх (иначе какая же власть?!), но прежде всего короля Киса IV любили, а если выразиться поточнее – обожали. Лозунг «Возьмемся за руки и протянем ноги за короля» украшал герб мышиного государства. Между прочим, сам герб тоже должен был вызывать одновременно и страх (у соседнего лягушиного королевства Лягундии), и невольное почтение (у народов других стран). В центре его просторно разместился двуглавый аист – извечная гроза лягушек. Под аистом был круглый ноздреватый кусок голландского сыра, от которого, как от солнца, исходили лучи. И все это обрамлялось колосьями пшеницы, перевитой гирляндами сосисок – что символизировало изобилие и богатство славного животворного королевства Мышландии (недаром его когда-то называли страной всходящего хлеба).

Гур протянул кружку:

– Отличный рассол, ваше мыш-ш-ство. Испейте на здоровье.

– Пробовал из моей кружки? – нахмурился король.

– Не имел такой чести. Догадался по запаху.

Кис пригубил и сразу же выплюнул.

– Тьфу!.. Кислятина какая!

– Это первый глоток, ваше мыш-ш-ство, – мягко убеждал Гур. – Со второго привыкнете.

Но король выплеснул все на пол.

– Неси из другой бочки.

Гур подумал: «Где ее взять – другую? Последняя осталась». Но бодро ответил:

– Слушаюсь, ваше мыш-ш-ство. – И снова убежал.

Король подошел к зеркалу, тщательно осмотрел лицо. Да, морщины, морщины. Родинка растет возле носа. Он выдернул торчащий из ноздри седой волосок.

– Кир, одень меня, причеши, словом, приведи в порядок: буду проводить летучку.

– Перед завтраком?

– Кусок в горло не лезет. Завтрак перенесем на обед, а обед на ужин. Короче говоря, одевай и рассказывай.

– Что рассказывать, ваше мыш-ш-ство?

– Сам знаешь. И давай, чтоб было поинтереснее. Не стесняйся, говори невзирая на лица. Я ведь считаю тебя своим самым любимым лакеем, Кир.

– Но вчера, – в голосе лакея прозвучала нотка некоторой обиды, – вы назвали самым любимым Гура. И медаль он получил пятой степени, а я шестой.

– Одно дело – вчера, другое – сегодня. А насчет медали – чепуха. Какая под руку попалась, такую и всучил.

– Вы хотели сказать – «вручил»? – переспросил Кир, снимая с короля халат.

– Запомни, я всегда говорю, то что хотел, – ответил король, представши перед лакеем в широких сатиновых трусах и майке. – Но твой вопрос, дружок, не лишен основания: в Мышландии говорят «да», думают «нет», а делают ни «да», ни «нет». Изворотливость – норма нашей жизни. – Он почесал в затылке. – Не принимай близко к сердцу, Кир. У меня хреновое настроение: плохо выспался.

Лакей надел на короля тонкую рубашку с кружевными манжетами.

– А я всегда плохо высыпаюсь, ваше мыш-ш-ство.

– Это хорошо. Спасибо, Кир. Ценю твою солидарность... Ну, говори. Выкладывай, что узнал. Только не вешай мне лапшу на уши.

– Я?.. Ваше мыш-ш-ство...

– Кстати, если б этим не занимались все остальные, в нашем королевстве не было бы так плохо с макаронными изделиями. Итак, я слушаю...

– Я вначале спою. Можно?

– Валяй.

И зазвучала песенка:

Закончив петь, Кир внимательно оглядел на короле рубашку, снял волосок и, понизив голос, проговорил:

– Ваше мыш-ш-ство, лакей Гур – мерзавец. Он травит про вас анекдоты.

– Остроумные?

– Не столько остроумные, сколько пошлые.

– Расскажи.

– Я это... это самое... позабыл.

– Значит, чепуховина. И вообще, что ты начинаешь с Гура?