- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (25) »
громче застучал по подоконнику дождик. К утру, подумал я, он смоет остатки грязноватого талого снега. Первый весенний дождь в этом году.
Гомер
Маленький чёрный жучок появился на парте неизвестно откуда. Уверенной быстрой походкой он направился к раскрытому учебнику, вскарабкался на него и остановился на карте Древнего мира, не дойдя двух сантиметров до Карфагена. Рядом был нарисован воин с копьём, схвативший за волосы упирающуюся рабыню. — Гляди! — толкнул меня Юрка в бок. — Боится в Средиземное море лезть. Жучок не двигался. Видно, размышлял, стоит Ли ему, в самом деле, лезть в Средиземное море. Юрка тихонечко пнул его кончиком карандаша. Жучок двинулся вперёд, ненадолго задержался на голой коленке воина, потом развернулся и пошёл обратно, в глубь Африки. Я быстро достал из портфеля линейку и преградил ему путь к отступлению. Но он, не дойдя до линейки, взял курс на Египет. Затем влез всё-таки в Средиземное море и опять остановился, выбрав для передышки остров Крит. — Я ему имя придумал, — сказал Юрка. — Какое? — Гомер. — Почему Гомер? — Бродит по свету, поёт себе песни про Одиссея… Ну и вообще. Тем временем Гомер опять попытался улизнуть в Африку. Но Юрка так пихнул его карандашом, что из Средиземного моря тот перелетел сразу в Балтийское, перевернулся на спину и забарахтался между страницами. — Что, Гомерчик, холодно? — ехидно проговорил Юрка, наклоняясь над картой. — Что, не нравится? В этот момент сверху опустилась рука Николая Михайловича и захлопнула учебник. Юрка вздрогнул и задрал голову. — Николай Михайлович, вы Гомера раздавили! — воскликнул он несчастным голосом. В классе засмеялись. Юрка, изо всех сил стараясь казаться серьёзным, невинно смотрел в глаза историку. Но силы его быстро таяли. Юркины щёки надулись, сам он сделался красным и вдруг — икнул. Потом ещё раз. И ещё. Опять все захохотали. — Я не нарочно, честное слово, — попытался Юрка оправдаться, но начал икать ещё чаще. Николай Михайлович нахмурился. — Вот что, Шевельков. До конца урока ещё двадцать минут, так что, к счастью, ты его не весь сорвал. Иди водички попей, обдумай своё поведение и не показывайся мне сегодня на глаза. Не переставая икать, Юрка пошёл из класса. Меня будто кто-то за язык дёрнул: — Как же он попьёт водички, она же некипячёная? — Вот что, Сорокин, — совсем рассердился историк. — К тебе тоже относится всё, что я сказал твоему другу. До свидания. Я вышел из класса вслед за Юркой. Юрка дожидался меня в коридоре, улыбаясь во весь рот. — А я икать перестал! — Поздравляю, — буркнул я. — Понимаешь, икаю и не могу остановиться. Ну, думаю, всё! Ещё чуть-чуть — и заворот кишок. Аж живот заболел. Назавтра истории не было, так что настоящие неприятности начались два дня спустя. Едва Николай Михайлович вошёл в класс и повесил карту, Юрка опять начал икать. — Кончай, — сказал я ему. — Не смешно. — Какие уж тут шу-ут-ки, — ответил он. В классе снова захихикали. Пуще прежнего нахмурился историк. И через пять минут Юрка уже закрывал за собой дверь со стороны коридора. На перемене он жаловался: — Фантастика какая-то! Как только вышел из класса, сразу икать перестал. Что я, специально, что ли, икал? Что я дурак, что ли? Я не успел ответить утвердительно, потому что прибежал Орлов и, сияя от удовольствия, сообщил, что нас вызывает директриса. Когда мы вошли в кабинет, она сидела за длинным столом и рассматривала нас, прищурившись. Посередине стола стоял графин с водой, и я подумал, удобно ли Юрке пить из директорского графина, если опять ему вздумается икать? — М-да, — покачала головой директриса. — Не ожидала от тебя, Шевельков. А от тебя, Сорокин, и подавно. Она выдержала длинную паузу. Юрка вздохнул. Я пожалел своих родителей. — Ну? Что молчите? — Я сам от себя не ожидал, Мария… Пахомовна! — воскликнул Юрка. — Я… — Маргарита Прохоровна, — поправила директриса. — Я сам от себя не ожидал, Маргарита… Пахомовна. Я, как историка опять увидел… — Николая Михайловича. — Я, как Николая Михайловича опять увидел, так на меня икота снова напала. Наверно, у меня на него иммунитет. — Что-что у тебя на него? — изумилась Маргарита Прохоровна. — Ну этот…. Как его?.. Открылась дверь, и в кабинет вошёл историк. — Присаживайтесь. Николай Михайлович, — пригласила директриса. — Будем решать, что с ними делать. Оказывается, у Шевелькова на вас иммунитет. Юрка виновато взглянул на учителя и вдруг икнул. Николай Михайлович побледнел и чуть не опустился мимо стула. Видимо, такое безрассудное хулиганство было выше его понимания. Дрогнувшей рукой он налил из графина полный стакан воды и выпил её залпом. — Вот видит-е, — радостно икал Юрка. — Я же не обманываю! — Прекратить паясничать сейчас же! — директриса ударила ладонью по столу и поднялась с места. — Значит, мне, как ты предлагаешь, нужно сделать выбор: либо Николая Михайловича уволить с работы, либо тебя оставить на второй год. — Ничего я не предлагаю, — пробормотал Юрка. — Ну как же? Уроки истории ты теперь посещать не в состоянии. А с двойкой по истории я тебя в следующий класс не переведу. Просто права не имею. Не так ли, Николай Михайлович? Николай Михайлович откашлялся, как будто собирался произнести речь. Но ничего не сказал, а просто кивнул. И тут меня осенило. — Шевельков не виноват! — закричал я. — Гомер во всем виноват. Он, наверное, заразный. Надо класс опрыскать! Директриса посмотрела на меня, потом на Николая Михайловича, потом опять на меня. Ужас мелькнул в её глазах. — Нет, — вздохнул Юрка. — Гомер сегодня отсутствовал, а я всё равно икал. Это было правдой. — А почему это ты, интересно, икать перестал? — подозрительно произнесла директриса. — Ой, и правда! — удивился Юрка. Он набрал в грудь побольше воздуху, шумно его выдохнул и взглянул украдкой на Николая Михайловича. Но с учителем творилось что-то непонятное. Он сидел уже не бледный, а розовый и, казалось, не дышал. Взгляд его был устремлён в противоположную стену. Он не издавал ни единого звука, но время от времени вздрагивал всем телом. Директриса забеспокоилась. — Что с вами, Николай Михайлович? Тот встал, взмахнул руками,- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (25) »