общие черты, характерные для большинства народов.

Во-первых, это осознание, часто болезненное, своей «не совсем», «не до конца» европейскости, но все-таки европейскости, а отсюда — широкое распространение мифов и автостереотипов о себе как о «перекрестке», «мосте» и вообще существовании где-то «между» (Европой и Азией, Германией и Россией и т. д.). Во-вторых, что более существенно, это общая этническая судьба. Практически все народы региона к началу XIX в. лишились или не имели в прошлом своей государственности. Поэтому формирование наций у них (за исключением, отчасти, поляков и венгров) шло по одному и тому же этнонациональному сценарию — «национальному возрождению», в котором естественной, природной легитимности, этничности отводилась главная роль.

Используемый в работе термин «Центрально-Восточная» Европа может показаться непривычным по сравнению с более устоявшимся в нашей традиции определением «Центральная и Восточная» Европа, которое имплицитно предполагает противопоставление собственно Центральной и Восточной частей Европы. Но если Украину и Беларусь отнести к Восточной, то что тогда делать, например, с протестантско-католическо-православной Латвией, которая чисто географически уже никак не попадает в Центр и плохо соотносится с представлениями о Европе Восточной. Термин «Центрально-Восточная» снимает эти противоречия, подчеркивая этнокультурную непрерывность (в антропологическом понимании) региона. Кроме того, он более адекватен принятым в англо-американской и польской историографических традициях определениям «East-Central Europe» и «Europa Srodkowo-Wshodnija».

Необходимо подчеркнуть, что предлагаемая работа не представляет собой сравнительную историю национализма. Она рассчитана на читателя, который уже ориентируется в этом контексте либо для него не составит труда обратиться к популярной справочной литературе. Это попытка объяснить причины различий, не вдаваясь в детальное описание событий, политических программ, биографий лидеров и т. д. Исключения делались лишь в тех случаях, когда подобные факты ранее не анализировались или не были известны.

В монографии пять глав. В первой из них дан анализ историографии и источников. Вторая глава посвящена теоретико-методологическим аспектам изучения национальных процессов, иначе говоря, современной теории нации. Вынесение этого сюжета в отдельную главу, на наш взгляд, абсолютно необходимо, так как очень многое зависит от того, какое содержание вкладывается в само понятие «нация». В трех последних главах этническая история Беларуси в контексте Центрально-Восточной Европы представлена в хронологической последовательности.

***

В заключение хотелось бы высказать слова благодарности тем, кто помог автору в работе над данной монографией: профессору Люблинского университета им. Марии Кюри-Складовской Рышарду Радзику, профессору Белостокского университета Олегу Латышонку, ведущему научному сотруднику Национального исторического архива Республики Беларусь Виталю Скалабану, профессору Дитриху Байрау, профессорам Питсбургского университета Бобу Доннорумо и Роберту Хейдену, старшему научному сотруднику Института истории Национальной академии наук Беларуси Андрею Киштымову, преподавателям и сотрудникам Центрально-Европейского университета (г. Будапешт), сотрудникам и, особенно, директору Финляндского центра русских и восточно-европейских исследований Вальдемару Меланко, а также сотрудникам Национального исторического архива Республики Беларусь (и его филиала в г. Гродно), Центрального архива Российской академии наук в Санкт-Петербурге, Архива Российского географического общества, Российского государственного исторического архива.

Необходимо отметить, что выполнение исследования в значительной степени ускорило получение гранта Фонда фундаментальных исследований Республики Беларусь.

ГЛАВА 1 ИСТОРИОГРАФИЯ И ИСТОЧНИКИ

Историческая компаративистика вообще, хотя и не новое, но сравнительно редкое направление исследований. В полной мере это касается и изучения этнической истории Беларуси. Историография проблемы исчерпывается всего лишь несколькими публикациями. Они могут быть разделены на две части: те, в которых Беларусь выступает в качестве одного из объектов исследования, и те, где Беларусь помещена в центр сравнительного анализа (что собственно соответствует теме нашего исследования).

Едва ли не самым ранним опытом исследования формирования белорусской нации в сравнительном контексте является работа польского историка и политического деятеля Л. Василевского «Литва и Беларусь. Прошлое, настоящее, тенденции развития» [402]. Хотя, собственно сравнительный анализ не являлся целью этого исследования, в нем достаточно много материалов для его проведения. По существу, работа Л. Василевского содержит один из самых ранних очерков истории развития национальных движений у литовцев и белорусов. В ряде случаев автор проводит параллели с украинским движением, история которого ему тоже была хорошо известна. По мнению автора, белорусское движение развивалось «в условиях исключительно неблагоприятных и его нельзя сравнивать с литовским и украинским» [402, с. 287]. К числу таких условий Л. Василевский, в частности, относит слабое этническое начало белорусов по отношению к ассимиляции со стороны поляков и русских. При некоторой, вполне понятной, тенденциозности работа Л. Василевского отличалась достаточной доброжелательностью, а многие наблюдения и замечания автора имеют источниковедческую ценность.

Среди работ первой группы особо необходимо выделить выдержавшую несколько изданий монографию польского исследователя М. Вальденберга «Национальный вопрос в Центрально-Восточной Европе. История. Идеи» [401]. Объектом сравнительного анализа М. Вальденберга стали тринадцать народов и этнических групп, населявших Австро-Венгрию и Российскую империю (включая дисперсно расселенных евреев). Наибольший интерес для данного историографического обзора представляют разделы монографии, рассматривающие период от зарождения в регионе национальной идеологии в конце XVIII-XIX вв. до окончания Первой мировой войны. Автор использовал ряд критериев для сопоставления как факторов, так и собственно развития национальных движений. Среди первых он обращает внимание на наличие природных ресурсов, включая качество почв, уровень развития промышленности; исторический фактор (наличие в прошлом государственности); демографические, этносоциальные и этнокультурные параметры (общую численность народа, ее