- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (221) »
Роджер Желязны Двери в песке
Ночь в Одиноком Октябре
Посвящается Мери Шелли, Эдгару Аллану По, Брэму Стокеру, сэру Артуру Конон Дойлу, Говарду Филипсу Лавкрафту, Рею Бредбери, Роберту Блоху, Альберту Пэйсону Терхьюну и создателям добрых старых фильмов с искренней благодарностью.
Я — сторожевой пес. Зовут меня Снафф. Сейчас мы вместе с моим хозяином Джеком живем неподалеку от Лондона. Я просто обожаю ночной Сохо с его зловонными туманами и темными переулочками. В это время суток жизнь там затихает, и вот тогда появляемся мы. Давным-давно на Джека было наложено проклятие, и теперь большую часть своей работы он должен выполнять по ночам, чтобы не случилось нечто совсем ужасное. Пока он занимается своими делами, я стою на стреме. А если вдруг кого замечаю, начинаю выть. Собственно говоря, мы — хранители даже нескольких проклятий, и наша работа очень и очень важна. Я, например, должен еще сторожить Тварь-в-Круге, Тварь-в-Гардеробе и Тварь-в-Паровом-Котле, не говоря уже о Тварях-в-Зеркале. Когда они пытаются вылезти, тут-то и вступаю в дело я — дом превращается в один из кругов Ада. Но они боятся меня. Не знаю, правда, что б я делал, реши они выбраться наружу одновременно. Но работенка не пыльная, хотя порыкивать приходится частенько. Время от времени я приношу Джеку разные вещи: волшебную палочку или большой нож с выгравированными на лезвии древними письменами — я всегда знаю, где и когда могут потребоваться ему все эти штуки, потому что основная моя работа заключается в том, чтобы внимательно наблюдать за ходом событий и все знать. Мне по душе быть сторожевым псом, это куда лучше моего прежнего обличья, которое я носил в те времена, когда Джек вызвал меня к себе и поставил на эту должность. Вот так мы в идем — Джек и я, — и все остальные псы шарахаются от меня. Правда, иногда я и сам не прочь поболтать с кем-нибудь о сторожах да их хозяевах, но хорошенько припугнуть их — это только на пользу. Однажды ночью, когда мы заглянули на кладбище, ко мне подковылял старый сторожевой пес, и мы разговорились. — Привет. Я сторожевой пес. — И я тоже. — Я давно уже слежу за тобой. — А я — за тобой. — Зачем твой человек роет большую яму? — Там под землей, находятся кое-какие штучки, которые могут ему пригодиться. — А… Только мне почему-то кажется, что этого делать не разрешается. — Могу я увидеть твои зубы? — Вот. Пожалуйста. А можно взглянуть на твои? — Разумеется. — Думаю, все будет в порядке. Как ты считаешь, можно будет устроить так, чтобы где-нибудь поблизости появилась вдруг косточка посочнее? — По-моему, это без труда можно будет организовать. — Вы — те самые, что забредали сюда в прошлом месяце? — Нет, тогда были конкуренты. В то время мы затоваривались в другом месте. — У них сторожевого пса не было. — Никуда не годится. А твои действия? — Лаял, пока глотки хватало. Они перепугались и убежали. — Недурно. Стало быть, весьма возможно, что мы все еще впереди. — Давно со своим человеком? — Целую вечность. А ты-то давно кладбищенский пес? — Всю свою жизнь. — Ну и как? — Жить-то как-то надо, — ответил он. Джеку для своей работы требуется масса ингредиентов, так как скоро намечается одно весьма значительное событие. Но все по порядку.
1 октября
Сделал пару кружков по дому. Тварь-в-Круге изменила свое обличье, превратившись наконец в весьма привлекательную и оч-чень соблазнительную собачку. Но я-то не дурак и в Круг кидаться не стал. Да и с запахами у Твари были пока явные нелады. — Недурно вышло, — поведал я ей. — Ты свое еще получишь, щенок, — огрызнулась Тварь. Я проследовал мимо нескольких зеркал. Твари, заключенные в них, что-то бормотали и тихонько шебаршились. Я продемонстрировал им клыки, и они тут же ушебаршили. Тварь-в-Паровом-Котле гулко застучала по стенам, зашипела и расплевалась, стоило мне показаться поблизости. Я сердито заворчал. Она в ответ что-то пшикнула. Я рявкнул. Она заткнулась. Затем я поднялся на чердак, проведать Тварь-в-Гардеробе. Когда я вошел, она царапалась в стенки, но только я приблизился, как она мгновенно замолкла. — Ну, как там, внутри? — осведомился я. — Было бы куда лучше, если б кто-нибудь был любезен повернуть своими лапками ключик. — Для тебя, может быть, и лучше. — Я могла бы натаскать тебе целую кучу сахарных косточек — огромных, свежих, сочных, со здоровыми кусками мяса на них. — Только что откушал, благодарствую. — Так что ж тебе надо? — От тебя — ничего такого. — В общем так, я хочу выйти отсюда. Подумай там, во что это мне обойдется, и давай обсудим условия. — Вскоре твое желание исполнится. — Не люблю ждать. — Крутехонько. — Да уж, псина, покруче некоторых. — Ц-ц-ц. Тварь, используя куда более грубую лексику, перешла на личности, поэтому я удалился. Я спустился вниз, на первый этаж, пересек библиотеку, вдыхая по пути запахи заплесневелых фолиантов, ладана, специй, трав и прочих крайне занимательных диковинок, и выбрался в гостиную. Там я улегся у окна и уставился на дневной свет. Сторожил, естественно. Такая у меня работа.2 октября
Прошлой ночью мы отправились на прогулку и в дальнем поле откопали корень мандрагоры. Растут такие корни только в местах, где когда-то было совершено убийство, но к данному случаю мы были абсолютно не причастны. Хозяин завернул мандрагору в шелк и, не медля ни секунды, прямиком направился домой, где сразу удалился к себе. Чуть позже я услышал, как он добродушно пререкается с Тварью-в-Круге. У Джека длинный список ингредиентов, и все должно происходить в полном согласии с графиком. Крадучись, мягко ступая на подушечки лапок, к дому подобралась кошка, Серая Дымка. Обычно я ничего не имею против котов, кошек ли. Ну, я хочу сказать, либо я их гоняю, либо оставляю в покое. Но это была кошка Сумасшедшей Джилл, которая живет на холме по пути к городу, и, естественно, вынюхивала Серая Дымка своей хозяйки ради. Я рыкнул, давая понять, что ее засекли. — Раненько сторожим, о преданный Снафф, — прошипела в ответ она. — Раненько шпионим Дымка. — откликнулся я. — У каждого своя работа. — Именно.- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (221) »