Пилот подобрав всех дал свою оценку взводу:

— Эгей, да вы толстячки, ребята, держитесь, будет немного трясти.

После чего лег на обратный курс.

В военном лагере царила суматоха. Капитана вместе с его группой едва ли не бегом увлекли к штабу, тогда как репортеру вежливо, но настойчиво предложили направиться на досмотр, где все его уцелевшие вещи перетряхнули, изъяли карту памяти из фотоаппарата и просветили вплоть до нижнего белья. В принципе, подобный исход Джонни предвидел, так что флэшка была подменена им еще до прибытия вертолета и заботливо прилеплена на жевательную резинку под сиденьями в Веноме. Четверть суток допросов он выдержал с немалым трудом, по десятку раз отвечая на одни и те же вопросы, задаваемые вразнобой и по разному сформулированные. Поутру, разделавшись со скудным рационом, он навестил пилотов, и позадавал им ради приличия парочку типовых вопросов на предмет их мнения об этой войне, которые даже и не записал, поскольку редко когда слышал что-то новое. Затем, во время небольшой экскурсии, стихийно организованной ему жаждущими славы экипажами, изъял свою карту памяти. Вечером того же дня он сидел в зале ожидания аэропорта, с довольной улыбкой на лице, уже в предвкушении грядущих авансов и славы. До его рейса оставался еще час, так что он решил выпить чашечку-другую кофе. Возвращаясь с купленным в автомате стаканчиком, он столкнулся плечом с типом в противоперегрузочном летном комбинезоне, расплескав кофе, и бросил ему в спину:

— Очень вежливо с вашей стороны, мистер не-знаю-как-вас-там.

Оттирая бумажными салфетками следы бурой гадости имитирующей благородный напиток со своей рубахи, он заметил как группа скорой помощи извлекла из туалета мужчину с жутко обезображенным лицом и почему-то в одних трусах, что повлекло за собой изрядную суматоху, а его рейс был отложен.

Рядом с ним сидел читавшая книжку девочка, которая отвлеклась, чтобы спросить у матери:

— Мааам! — подергала сидящую и подремывающую женщину за рукав, — ну мааам!

Судя по всему, у женщины был не слишком легкий день позади, так что она крайне устало отозвалась:

— Да милая?

— Мам, а почему в конце герой победивший дракона сам стал драконом?

— Это старая притча, маленькая. Нельзя победить великое зло и не занять его место. И часто бывает так, что люди будут ненавидеть нового дракона еще сильнее чем старого, ведь тот был привычным… Немногие готовы к такой участи.