знаю. Я сама ею три раза болела. Даже четыре. И каждый раз выздоравливала. И ты выздоровеешь! Обязательно поправишься. И сможешь ходить.
— А я тебе говорю, что я никогда не смогу ходить! — твёрдо сказал удав. — Никогда!!!
— Ну что ты… Что ты? — попятилась от удава мартышка. — Я… Я… Сейчас. Ты лежи, а я… Я сейчас.
И мартышка помчалась изо всех сил. Она побежала искать попугая и слонёнка.
Слонёнок и попугай не знали, что мартышка их ищет. Они шли по лесу и мимоходом играли в интересную игру.
Слонёнок и попугай играли в проблемы. Это такие специальные загадки. Слонёнок ставил проблемы, а попугай их разрешал. Или не разрешал. Когда как.
— Почему вода в ручье течёт всегда в одну сторону, а назад никогда не течёт? — ставил проблему слонёнок.
— А зачем ей течь назад? — удивлялся попугай. — Мимо того, что позади, она уже один раз протекала. Она знает, как там — позади. Ей теперь интересно посмотреть, что впереди.
Слонёнок всё спрашивал и спрашивал, а попугай всё отвечал и отвечал, и в конце концов слонёнок сказал:
— Мне, попугай, теперь почти всё понятно. Мне теперь только одно непонятно: откуда ты, попугай, всё знаешь?
— Да уж знаю! — сказал попугай.
— Всё-всё?
— Всё! Всё!
Вокруг слонёнка и попугая лежали орехи, которые созрели и попадали с кокосовых пальм. Слонёнок посмотрел на эти орехи и спросил:
— Попугай, как ты думаешь, сколько тут орехов нападало?
— Куча! — сказал попугай, оглядевшись по сторонам. — Целая куча нападала.
— А сколько нужно орехов, — спросил слонёнок, — чтобы получилась куча?
— Куча — это когда много, — сказал попугай.
— А много — это сколько?
— Много — это много.
— Давай всё-таки разберёмся, — предложил слонёнок. — Десять орехов — это куча?
Слонёнок подобрал десять орехов и сложил их вместе. Попугай обошёл вокруг десяти орехов и осмотрел их с разных сторон. Потом он залез на орехи и поглядел на них сверху. — Да! — сказал попугай. — Десять орехов — это куча! Слонёнок подобрал ещё два ореха и положил их отдельно. — А два? — спросил слонёнок. Попугай подошёл к двум орехам и немножко рядом с ними постоял. — Нет, — сказал попугай, — два — это не куча. Что это за куча, когда всего два ореха? Два — не куча! Тогда слонёнок взял один орех от десяти и переложил его к двум орехам. Теперь у него с одной стороны получилось девять орехов, а с другой — три. — Три ореха — это куча? — спросил слонёнок. — Три — это тоже не куча, — сказал попугай, — всё равно мало. — А девять? — спросил слонёнок. — Девять — куча! — А четыре? — спросил слонёнок. — Не куча. — А восемь? — Куча. — А пять? — Не куча. — А семь? — Куча. — Ну, а шесть орехов? Спрашивая, слонёнок всё время брал орехи оттуда, где их было больше, и перекладывал туда, где было меньше. И вот теперь перед попугаем лежали две совершенно одинаковые кучки. По шесть орехов в каждой. — Не ку… — сказал попугай. — Нет. Ку… Или — не ку?.. Ку, ку! Тьфу! Что ты меня путаешь?! — закричал он. — Ничего я не путаю, — обиделся слонёнок. — Ты сказал, что пять орехов — это ещё не куча, а семь — уже куча. Вот я и спрашиваю: шесть орехов — это куча или не куча? Попугай немного помолчал, а потом сказал: — Нда! — Значит, «много» от «мало» никак не отличить? — спросил слонёнок. — Да нет, — сказал попугай, — отличить можно. — Как? — Очень просто. Мало — это когда всё съел и ещё хочется. А много — это когда уже больше не хочется. И тут из зарослей выскочила мартышка. — Как вам не стыдно! — закричала она. — Вы тут сидите, а я вас там ищу. — Надо было искать не там, — заметил попугай, — надо было искать тут. — Вы тут сидите, — возмущённо сказала мартышка, — а там удава надо спасать. — От чего спасать? — удивились попугай и слонёнок. — От болезни. Удав очень болен. Он уже никогда не сможет ходить! — Мартышка всхлипнула. — Он сам сказал! — Сам сказал? — испугался слонёнок. — Сам! — подтвердила мартышка. — Скорей! Надо что-то делать! — Что же мы тут стоим?! — воскликнул попугай. И все трое кинулись бежать.
Слонёнок, попугай и мартышка примчались к удаву. Удав лежал с закрытыми глазами и совсем не шевелился. — Вот он! — закричала мартышка. — Тссс! — сказал слонёнок, подходя к удаву на цыпочках. — Больному нужен покой. — Ааа! Это вы… — открыл глаза удав. — Спокойно, — сказал попугай удаву. — Не нервничай! Не переживай! Сейчас мы что-нибудь придумаем! — Но… — Удав попытался поднять голову. — Тебе разговаривать вредно! — перебил его слонёнок. — Очень вредно! — крикнула мартышка. Она схватила пучок травы и сунула удаву в рот. Чтоб он не разговаривал, раз это ему вредно. — Ммму! — сказал удав и попробовал выплюнуть траву, но у него не получилось. — Возможно, он перегрелся, — сказал попугай, разглядывая удава. — На солнце. — Тогда его нужно отнести в тень, — высказал своё мнение слонёнок. Мартышка схватила удава и оттащила его в тень, под дерево. — Но он мог и простудиться! — вдруг предположил попугай. — Тогда нужно вынести его на солнце! — высказал слонёнок своё другое мнение. Мартышка быстренько перетащила удава обратно на солнце.
Удав в изумлении следил за всем происходящим, но не возражал. Да и как бы он возражал — во рту у него была трава, и кроме «Мму» никакие возражения всё равно не выговаривались. — Но возможно, он всё-таки перегрелся, а не простудился, — заметил попугай. — Тогда ему нужно в тень! — твёрдо сказал слонёнок. Мартышка потащила удава в тень. — Но может быть, простудился, а не перегрелся? — задумался попугай. — Тогда на солнце! — сказал слонёнок. Мартышка вздохнула и потащила удава на солнце. — Нет, — сказал попугай. — Всё-таки перегрелся! — Или простудился! — добавил слонёнок. Попугай и слонёнок заспорили. «Перегрелся!» — говорил один. «Нет, простудился!» — возражал другой. «Перегрелся!» — «Простудился!» — «Простудился!» — «Перегрелся!» Мартышка бегала с удавом туда-сюда, пока трава, которая была во рту удава, наконец не вытряхнулась. Тогда удав вырвался и закричал: — Кто перегрелся? Кто простудился? — Ты! — сказал ему попугай. — Я? — поразился удав. — Когда? — Недавно, — сообщил слонёнок. — А почему я этого не заметил? — спросил удав.
Слонёнок подобрал десять орехов и сложил их вместе. Попугай обошёл вокруг десяти орехов и осмотрел их с разных сторон. Потом он залез на орехи и поглядел на них сверху. — Да! — сказал попугай. — Десять орехов — это куча! Слонёнок подобрал ещё два ореха и положил их отдельно. — А два? — спросил слонёнок. Попугай подошёл к двум орехам и немножко рядом с ними постоял. — Нет, — сказал попугай, — два — это не куча. Что это за куча, когда всего два ореха? Два — не куча! Тогда слонёнок взял один орех от десяти и переложил его к двум орехам. Теперь у него с одной стороны получилось девять орехов, а с другой — три. — Три ореха — это куча? — спросил слонёнок. — Три — это тоже не куча, — сказал попугай, — всё равно мало. — А девять? — спросил слонёнок. — Девять — куча! — А четыре? — спросил слонёнок. — Не куча. — А восемь? — Куча. — А пять? — Не куча. — А семь? — Куча. — Ну, а шесть орехов? Спрашивая, слонёнок всё время брал орехи оттуда, где их было больше, и перекладывал туда, где было меньше. И вот теперь перед попугаем лежали две совершенно одинаковые кучки. По шесть орехов в каждой. — Не ку… — сказал попугай. — Нет. Ку… Или — не ку?.. Ку, ку! Тьфу! Что ты меня путаешь?! — закричал он. — Ничего я не путаю, — обиделся слонёнок. — Ты сказал, что пять орехов — это ещё не куча, а семь — уже куча. Вот я и спрашиваю: шесть орехов — это куча или не куча? Попугай немного помолчал, а потом сказал: — Нда! — Значит, «много» от «мало» никак не отличить? — спросил слонёнок. — Да нет, — сказал попугай, — отличить можно. — Как? — Очень просто. Мало — это когда всё съел и ещё хочется. А много — это когда уже больше не хочется. И тут из зарослей выскочила мартышка. — Как вам не стыдно! — закричала она. — Вы тут сидите, а я вас там ищу. — Надо было искать не там, — заметил попугай, — надо было искать тут. — Вы тут сидите, — возмущённо сказала мартышка, — а там удава надо спасать. — От чего спасать? — удивились попугай и слонёнок. — От болезни. Удав очень болен. Он уже никогда не сможет ходить! — Мартышка всхлипнула. — Он сам сказал! — Сам сказал? — испугался слонёнок. — Сам! — подтвердила мартышка. — Скорей! Надо что-то делать! — Что же мы тут стоим?! — воскликнул попугай. И все трое кинулись бежать.
Слонёнок, попугай и мартышка примчались к удаву. Удав лежал с закрытыми глазами и совсем не шевелился. — Вот он! — закричала мартышка. — Тссс! — сказал слонёнок, подходя к удаву на цыпочках. — Больному нужен покой. — Ааа! Это вы… — открыл глаза удав. — Спокойно, — сказал попугай удаву. — Не нервничай! Не переживай! Сейчас мы что-нибудь придумаем! — Но… — Удав попытался поднять голову. — Тебе разговаривать вредно! — перебил его слонёнок. — Очень вредно! — крикнула мартышка. Она схватила пучок травы и сунула удаву в рот. Чтоб он не разговаривал, раз это ему вредно. — Ммму! — сказал удав и попробовал выплюнуть траву, но у него не получилось. — Возможно, он перегрелся, — сказал попугай, разглядывая удава. — На солнце. — Тогда его нужно отнести в тень, — высказал своё мнение слонёнок. Мартышка схватила удава и оттащила его в тень, под дерево. — Но он мог и простудиться! — вдруг предположил попугай. — Тогда нужно вынести его на солнце! — высказал слонёнок своё другое мнение. Мартышка быстренько перетащила удава обратно на солнце.
Удав в изумлении следил за всем происходящим, но не возражал. Да и как бы он возражал — во рту у него была трава, и кроме «Мму» никакие возражения всё равно не выговаривались. — Но возможно, он всё-таки перегрелся, а не простудился, — заметил попугай. — Тогда ему нужно в тень! — твёрдо сказал слонёнок. Мартышка потащила удава в тень. — Но может быть, простудился, а не перегрелся? — задумался попугай. — Тогда на солнце! — сказал слонёнок. Мартышка вздохнула и потащила удава на солнце. — Нет, — сказал попугай. — Всё-таки перегрелся! — Или простудился! — добавил слонёнок. Попугай и слонёнок заспорили. «Перегрелся!» — говорил один. «Нет, простудился!» — возражал другой. «Перегрелся!» — «Простудился!» — «Простудился!» — «Перегрелся!» Мартышка бегала с удавом туда-сюда, пока трава, которая была во рту удава, наконец не вытряхнулась. Тогда удав вырвался и закричал: — Кто перегрелся? Кто простудился? — Ты! — сказал ему попугай. — Я? — поразился удав. — Когда? — Недавно, — сообщил слонёнок. — А почему я этого не заметил? — спросил удав.