металлурга, к тому времени уже весьма состоятельного человека — владельца металлургического завода и земельных угодий — в один лагерь с санкюлотами? Почему гениальный геометр все свои таланты и энергию отдавал потом организации оборонной промышленности республики, а не научным экспериментам в тиши своей прекрасной лаборатории? Как, наконец, могло получиться, что этот ярый республиканец, якобинец станет через некоторое время сторонником, советником и даже близким другом Наполеона, сенатором и графом?.. На эти вопросы нельзя дать ответа в двух словах.

Чтобы понять Монжа, чрезвычайно насыщенную и полную драматических событий жизнь ученого, педагога, инженера, общественного и государственного деятеля, надо окунуться в его эпоху, войти в мир его идей, дум и поступков.

«Следовать за мыслью великого человека, — писал, А. С. Пушкин, — есть наука самая занимательная». К этому можно добавить, что проследить его жизнь — дело не только занимательное, но и во многом поучительное. Потому автор и приглашает читателя познакомиться с кратким жизнеописанием одного из классиков естествознания, великого творца науки Гаспара Монжа, которому пока еще не посвящено ни одной популярной книжки.

Жизнь Монжа, как увидит читатель, неотделима от бурных событий французской и мировой истории конца XVIII — начала XIX веков. Естественно, рассказывая о Монже, автор волей-неволей должен был касаться этих событий, но лишь в той мере, в какой было нужно и возможно. Автору эта оговорка представляется весьма существенной. Он, конечно, же не имел в виду написать популярный учебник по новой истории Франции или введение в курс геометрии, машиноведения или метрологии. Преследовалась лишь одна цель — рассказать о замечательном человеке, плоды научного творчества которого принадлежат всем народам и странам мира и жизнь которого являет собой прекрасное подтверждение слов Луи Пастера: «У науки нет отечества, но ученый не бывает без отечества, и то значение, которым его труды могут пользоваться в мире, он должен относить к своему отечеству».

В предлагаемой читателю книге довольно много цитат, но пусть это не удивляет: они необходимы. Это выписки из документов, высказывания ученых и общественных деятелей, свидетельства современников, суждения последователей Монжа. Иначе жизнь его показалась бы неправдоподобной.

Автор выражает глубокую благодарность доктору исторических наук В. Г. Сироткину и профессору И. М. Яглому за внимательный просмотр рукописи и полезные советы по ее улучшению.

Глава первая. К вершинам знаний

Чья рука этот круг вековой

разомкнет? Кто конец и начало у круга

найдет?..

Омар Хайям

Приобретение любого познания всегда полезно для ума, ибо он сможет отвергнуть бесполезное и сохранить хорошее. Ведь ни одну вещь нельзя ни любить, ни ненавидеть, если сначала ее не познать.

Леонардо да Винчи

Фантазия рисует невозможное

Очень нужная наука — геометрия. Иначе не написал бы Платон у входа в свою академию: «Не знающий геометрии пусть не входит сюда». Однако и нелегкая это наука — геометрия. Особенно — начертательная. Иначе не говорили бы первокурсники технических вузов: «Перевали сначала через начерталку, тогда и считай, что ты — студент!» Наконец, не утверждал бы сам Евклид, что в геометрии нет легких путей даже для царей. Но были и другие суждения.

«Способ нелегкий сеченья цилиндров постичь не старайся…» — писал древний геометр, астроном и поэт Эратосфен из Кирены. Тот самый современник Архимеда, который измерил диаметр Земли с поразительно малой ошибкой.

«…И не тщись конус трояко рассечь», — предупреждал он современников своих и потомков, в творческие возможности которых, видимо, не очень верил. А чтобы светлая мысль не затерялась в веках, ученый высек ее на мраморной колонне в Александрии.

Гаспар Монж, мальчишка из Бургундии, ничего не знал об этом строгом предупреждении, как не знал и о том, что сам побывает в некогда славной своими учеными Александрии, что именно он создаст начертательную геометрию и научит любознательное человечество с легкостью рассекать цилиндры и конусы, изображать на бумаге сложнейшие сооружения и сделает чертеж языком техников и инженеров всего мира, языком, не знающим национальных преград.

Начав свою жизнь не по заповедям Эратосфена, Гаспар постоянно «тщился и старался». Он хотел знать и уметь. И руки его были в непрестанном движении. Все, что окружало Гаспара, было для него захватывающе интересно. Особенно любил он рисовать.

С карандашом в руках молодой Монж забывал все на свете. Захочет — и на клочке бумаги появятся яблоки в плетеной корзине или стол с кувшином и стаканами. Да что стол! Нарисовать можно всю комнату, весь дом, а может быть, даже и целый город…

У Гаспара накопилось много рисунков. Но такого, чтобы весь город лежал на одном листе, пока еще не было. А что, если попытаться?.. Пылкая фантазия южанина рисовала ему, казалось бы, неосуществимое. Перед его глазами дом за домом проплывал родной город Бон и послушно ложился на бумагу со всеми его переулками и дворами, с ратушей и пожарной каланчой.

Как много, наверное, надо измерять, с какой точностью переносить все размеры на бумагу, чтобы улицам не вздумалось пересекаться где попало и чтобы на каждой из них можно было пересчитать дома! Значит, самое главное — точно измерять углы. Но как это делать?.. Пытливая голова думала, а проворные руки бегали неутомимо.

Об этих руках, необычайно ловких, с удивлением говорили взрослые. Когда мальчишке было всего четырнадцать, он своими руками без чьей бы то ни было помощи сделал пожарный насос. И что было самое поразительное — насос действовал! К тому же по конструкции он отличался от тех насосов, которые можно было видеть у пожарных.

Ученик и последователь Монжа Ф. Араго в своей биографии геометра приводит по этому поводу интересный диалог.

— Как это так, — спросили Гаспара, — ты смог задумать и выполнить столь сложную работу без руководителя и без образца?

— Тут нет ничего удивительного, — ответил он, — В моем распоряжении всегда есть два верных помощника, которые никогда не подведут. Один из них — терпение, другой — руки, повинующиеся с геометрической точностью голове, в которой возникают разные замыслы.

Геометрическая точность… Она еще более нужна, чтобы вычертить план города. Гаспар это хорошо понимал. Надо измерить все и проверить несколько раз, а уж потом переносить на бумагу.

Едва над крышами Бона появлялось солнце,