- 1
- 2
понадобится.
Девочка недоуменно уставилась на нее.
— Настала пора мне кое-что тебе показать… — сказала старуха и выпрямилась во весь рост.
Лесоруб заметил девчонку еще на поляне. Еще бы не заметить, когда красная шапка видна издалека! Ходит в ней, как дура, круглый год, и зимой, и летом. Говорят, чокнутая бабка заставляет. Пригрозила родной дочери, что лишит наследства, если малышка хоть раз окажется в лесу без этой красной штуковины на голове. Он следил из-за кустов за девчонкой. Вылитая бабка в молодости! Родная дочь и та меньше похожа на старуху. Ох и запах из корзины! Не то что живот, челюсть свело от голода, он ведь с полудня-то не евши. А скоро уж и солнце садится. Отобрать бы у нее корзинку — вот и ужин. Если бы он не побаивался гнева старухи, так и поступил бы. Но ведь малютка узнает его. И тут в голову дровосека пришла отличная идея. Девчонка зайдет в домик и поставит корзинку на стол. А стол где? — у окна! А у окна кто? Он, собственной персоной! Хвать корзинку — и тикать. Они и не догадаются, кто это сделал. Дровосек даже засмеялся от удовольствия. Умен он, что ни говори! Не каждый сможет так запросто разжиться пирожками.
Когда девчонка скрылась в доме, он торопливо подбежал к окну, пригибаясь. Кажись, не заметили. Дровосек осторожно привстал. Где ж корзинка-то? — Бабушка, почему у тебя такие большие глаза? Это девчонка пропищала. Вот еще, большие глаза, скажет тоже! Обычные старушечьи глазенки, узенькие, серенькие, припухшие. — Чтобы лучше видеть! Услышав второй голос, дровосек вздрогнул. Эт-то еще что такое?! — Бабушка, а почему у тебя такие большие уши? — Чтобы лучше слышать, — так же хрипло ответили ей. Дровосек, похолодев, осторожно заглянул в приоткрытое окно. От увиденного волосы его зашевелились. Он дернулся обратно, стискивая челюсть, чтобы не стучала. Матерь божья, матерь божья, матерь божья…. — Бабушка, а почему у тебя такие большие зубы? Раздался глуховатый лающий смех, от которого дровосека бросило в ледяной пот. Господи и святые угодники, спасите и сохраните! — Да уж не для того, чтобы пирожки жевать! Что-то ударилось об пол, послышался хруст, стон, и вдруг девочка завизжала — высоко, на одной ноте. Дровосек обхватил голову руками и съежился под окном. Бежать бы — вот только он даже пошевелиться был не в силах, будто окаменел. Визг оборвался. Его сменил хрип. — Что… со мной… — девочка как будто выталкивала слова из глотки. Он не узнавал ее голос. Снова крикнули — дико, нечеловечески — и наступила тишина. А потом кто-то зашевелился. Раздался рык, от которого затряслись стены дома. — Ахгрррр! — сказал один голос. — Гррр-ар! — ответил второй. Вокруг дровосека все потемнело, и он провалился в забытье.
Когда он открыл глаза, в синем небе над ним созревала луна. Было очень тихо. Дрожа и стуча зубами, дровосек поднялся, заглянул через окно и в свете луны разглядел шаль в кресле, отброшенное в сторону вязание и клочья серой шерсти на полу. На столике у окна стояла корзинка с пирожками. Дровосек бросил на нее дикий взгляд, развернулся и помчался прочь. К полуночи он был совершенно пьян. Трактирщик только успевал подливать из бочки. Вокруг него собрался народ, одни кричали: «Брехня!», другие ругались: «А ну заткнитесь! Давай дальше!» — А п-потом я вззз-зял топор и каааак рубану его! — Дровосек показал, как он рубанул волка. — Брюхо ему- хрясь! А оттуда они! — Живые?! — ахнул кто-то. — А то! — А шкуру-то с волка хоть снял? — Да нн-ну ее! — махнул рукой дровосек. — Старый он б-был, п-п-п-плешивый!
В ночном лесу разгулялся ветер. С треском хлопнул незакрытый ставень, а в печной трубе свистнуло что-то лихо и весело. — Она решила остаться у бабушки, — сказала женщина, испуганно прислушиваясь. — Я так и думала! — Будешь навещать ее, — равнодушно ответил мужчина. — Буду, — вздохнула она.
Ветер оборвал с деревьев отжившие листья и швырнул в озеро, поднял волну, разметал сухие ветки над медвежьей берлогой. Зверь выбрался наружу, доковылял до тропы и остановился, принюхиваясь. Пахло знакомо. Он отлично помнил, что обладательницу этого запаха нужно обходить стороной. И медвежат учил: тронешь человеческого детеныша с красным лоскутом на голове — от тебя самого только лоскут останется, это каждый в лесу знает. Медведь свернул с человеческой дороги и скрылся в чаще.
Мужчина и женщина в доме подтаскивали тюки к двери. В трактире пили и гоготали. Дровосек храпел, уткнувшись в соседа. Где-то вдалеке выли волки. Две серые тени мчались через лес, по ночным холмам, под огромной луной — золотой, как кусок тающего масла. _________
Лесоруб заметил девчонку еще на поляне. Еще бы не заметить, когда красная шапка видна издалека! Ходит в ней, как дура, круглый год, и зимой, и летом. Говорят, чокнутая бабка заставляет. Пригрозила родной дочери, что лишит наследства, если малышка хоть раз окажется в лесу без этой красной штуковины на голове. Он следил из-за кустов за девчонкой. Вылитая бабка в молодости! Родная дочь и та меньше похожа на старуху. Ох и запах из корзины! Не то что живот, челюсть свело от голода, он ведь с полудня-то не евши. А скоро уж и солнце садится. Отобрать бы у нее корзинку — вот и ужин. Если бы он не побаивался гнева старухи, так и поступил бы. Но ведь малютка узнает его. И тут в голову дровосека пришла отличная идея. Девчонка зайдет в домик и поставит корзинку на стол. А стол где? — у окна! А у окна кто? Он, собственной персоной! Хвать корзинку — и тикать. Они и не догадаются, кто это сделал. Дровосек даже засмеялся от удовольствия. Умен он, что ни говори! Не каждый сможет так запросто разжиться пирожками.
Когда девчонка скрылась в доме, он торопливо подбежал к окну, пригибаясь. Кажись, не заметили. Дровосек осторожно привстал. Где ж корзинка-то? — Бабушка, почему у тебя такие большие глаза? Это девчонка пропищала. Вот еще, большие глаза, скажет тоже! Обычные старушечьи глазенки, узенькие, серенькие, припухшие. — Чтобы лучше видеть! Услышав второй голос, дровосек вздрогнул. Эт-то еще что такое?! — Бабушка, а почему у тебя такие большие уши? — Чтобы лучше слышать, — так же хрипло ответили ей. Дровосек, похолодев, осторожно заглянул в приоткрытое окно. От увиденного волосы его зашевелились. Он дернулся обратно, стискивая челюсть, чтобы не стучала. Матерь божья, матерь божья, матерь божья…. — Бабушка, а почему у тебя такие большие зубы? Раздался глуховатый лающий смех, от которого дровосека бросило в ледяной пот. Господи и святые угодники, спасите и сохраните! — Да уж не для того, чтобы пирожки жевать! Что-то ударилось об пол, послышался хруст, стон, и вдруг девочка завизжала — высоко, на одной ноте. Дровосек обхватил голову руками и съежился под окном. Бежать бы — вот только он даже пошевелиться был не в силах, будто окаменел. Визг оборвался. Его сменил хрип. — Что… со мной… — девочка как будто выталкивала слова из глотки. Он не узнавал ее голос. Снова крикнули — дико, нечеловечески — и наступила тишина. А потом кто-то зашевелился. Раздался рык, от которого затряслись стены дома. — Ахгрррр! — сказал один голос. — Гррр-ар! — ответил второй. Вокруг дровосека все потемнело, и он провалился в забытье.
Когда он открыл глаза, в синем небе над ним созревала луна. Было очень тихо. Дрожа и стуча зубами, дровосек поднялся, заглянул через окно и в свете луны разглядел шаль в кресле, отброшенное в сторону вязание и клочья серой шерсти на полу. На столике у окна стояла корзинка с пирожками. Дровосек бросил на нее дикий взгляд, развернулся и помчался прочь. К полуночи он был совершенно пьян. Трактирщик только успевал подливать из бочки. Вокруг него собрался народ, одни кричали: «Брехня!», другие ругались: «А ну заткнитесь! Давай дальше!» — А п-потом я вззз-зял топор и каааак рубану его! — Дровосек показал, как он рубанул волка. — Брюхо ему- хрясь! А оттуда они! — Живые?! — ахнул кто-то. — А то! — А шкуру-то с волка хоть снял? — Да нн-ну ее! — махнул рукой дровосек. — Старый он б-был, п-п-п-плешивый!
В ночном лесу разгулялся ветер. С треском хлопнул незакрытый ставень, а в печной трубе свистнуло что-то лихо и весело. — Она решила остаться у бабушки, — сказала женщина, испуганно прислушиваясь. — Я так и думала! — Будешь навещать ее, — равнодушно ответил мужчина. — Буду, — вздохнула она.
Ветер оборвал с деревьев отжившие листья и швырнул в озеро, поднял волну, разметал сухие ветки над медвежьей берлогой. Зверь выбрался наружу, доковылял до тропы и остановился, принюхиваясь. Пахло знакомо. Он отлично помнил, что обладательницу этого запаха нужно обходить стороной. И медвежат учил: тронешь человеческого детеныша с красным лоскутом на голове — от тебя самого только лоскут останется, это каждый в лесу знает. Медведь свернул с человеческой дороги и скрылся в чаще.
Мужчина и женщина в доме подтаскивали тюки к двери. В трактире пили и гоготали. Дровосек храпел, уткнувшись в соседа. Где-то вдалеке выли волки. Две серые тени мчались через лес, по ночным холмам, под огромной луной — золотой, как кусок тающего масла. _________
(написано в соавторстве с ребенком:)) Sep. 19th, 2014 at 6:40 PM
- 1
- 2