того дня женщина никогда больше за мной не ходила, хотя иногда я замечал ее около школы. Она откидывала назад голову и разражалась безумным скрипучим хохотом.

Любой другой ребенок был бы, наверно, потрясен таким происшествием, а для меня оно стало просто еще одной странностью, которые в те годы заполняли мою жизнь.

Кто твоя мама? Кто твоя тетя? Что это за девочка с твоим отцом? А кто эта странная дама? Я никогда не знал, как отвечать на такие вопросы. Несмотря на внимание и любовь, которыми я был окружен, меня постоянно преследовало непреодолимое чувство неуверенности, ощущение неловкости и страха. А моя тетушка понимала это и очень страдала. Я часто подслушивал за дверью, как делают все дети, и однажды услышал, как она делится с кем-то переживаниями о том, что я такой скрытный.

Постепенно из разрозненных кусочков у меня сложилась цельная картина, хотя она всегда казалась мне ненастоящей, точно все это не имело ко мне никакого отношения. К тому же я видел, насколько моя жизнь отличалась от жизни других детей — у них были мамы, папы, и их семьи вместе проводили праздники и каникулы.

Свидания с отцом, который раз в неделю, по субботам, приезжал на фиакре в парк, где мы встречались, сопровождались очень серьезными приготовлениями. Тетя мыла меня с головы до ног, надевала лучший костюмчик и белые носочки, причесывала и прыскала одеколоном.

Я очень скоро понял, что отношения с отцом, красивым, ласковым и хорошо воспитанным господином, весело трепавшим меня по щеке, никогда не будут простыми. Мой отец Отторино Корси был очень привлекательным мужчиной: невысокого роста, но физически сильный и ладно сложенный, с обворожительной улыбкой, оживлявшей пронзительные голубые глаза. Еще в молодости он начал терять волосы и к моменту моего рождения почти полностью облысел, что для такого честолюбивого человека было большой неприятностью. Но, наверно, кто-то сказал ему в утешение, что мужские достоинства лысых куда лучше, чем обладателей густых шевелюр, потому что очень скоро он со своей лысиной смирился. Во Флоренции у него было бесчисленное множество друзей: отец в совершенстве владел искусством всем нравиться и ни у кого не вызывать зависти. Он был уважаемым коммерсантом, который начал дело с нуля, лишившись солидного наследства из-за безумств своего отца, моего деда.

Семейство Корси было одним из самых богатых в Винчи — родине Леонардо да Винчи. Отец был еще несовершеннолетним, когда в конце XIX века унаследовал все имущество семьи. Его бабка, старая графиня Браччи, решила, что ее единственному сынку Олинто, отцу моего отца (и, соответственно, моему деду) нельзя доверять. Любая попытка его образумить терпела поражение, и, наконец, на смертном одре графиня лишила его наследства и отписала все внучку, моему отцу.

Тогда-то Олинто и начал позволять себе всякие чудачества, как будто говоря: «Раз вы сочли меня сумасшедшим, я и буду сумасшедшим». С той самой минуты с упорством, свойственным всему роду Корси, благодаря которому одни достигли успеха, а другие потерпели полный крах, он вовсе перестал заниматься делами семьи и воспитанием сына. Он обожал музыку, с детских лет музицировал и мечтал стать профессиональным дирижером. Мечту эту он осуществил, на свой лад, разумеется: перевез из Апулии, кажется, из Корато, в Тоскану целый духовой оркестр — пятьдесят музыкантов с женами и детьми, которые поселились в Винчи. До сих пор в тех местах встречаются южные фамилии, явно потомки тех самых музыкантов из Корато. Осталось невыясненным, кто же оплатил эти астрономические расходы. Можно себе представить, как на Олинто и моего отца, тогда еще мальчика, коршунами набросились разного рода посредники, бессовестные управляющие и прочие, которые мало-помалу прибрали к рукам все имущество семьи и довели ее до краха. Таких историй полным-полно в литературе XIX века. Но чудачества деда на этом не кончились. Он, к примеру, начал есть только куриную кожу. В те годы курятина считалась роскошью, а он ее выбрасывал, потому что ему нравилась только кожа, неважно, вареная или жареная. А еще, куда бы он ни шел и что бы ни делал, его верной спутницей стала бутылка красного кьянти. Даже когда дед дирижировал своим оркестром, в одной руке была дирижерская палочка, в другой — бокал с вином. В конце концов водой он даже умываться перестал.

Для него это были годы безумного веселья. Он катался со своим оркестром по всей Тоскане, давал концерты на городских площадях и даже как-то выступал в Монтекатини, где, как он с гордостью вспоминал, его похвалил сам Верди. Но хорошенького понемножку: долги выросли до колоссальных размеров, кредиторы сомкнули ряды и осадили деда. Дело быстро шло к развязке. Рассказывали даже, что однажды судебный пристав прервал концерт, чем вызвал большой скандал. Короче говоря, когда отцу исполнилось двадцать и он стал совершеннолетним, разразилась неминуемая катастрофа. Оказалось, не так уж трудно убедить молодого человека, что если он не заплатит долги отца и отправит его в тюрьму, то покроет себя позором на всю жизнь. Ему подсунули на подпись какие-то бумаги, и прекрасные, богатые поместья Корси на дивных холмах вокруг Винчи перешли к кредиторам. Отец остался без гроша и должен был все начать с нуля.

Когда много позднее отец рассказал мне историю семьи, я не смог скрыть возмущения. Как он мог пойти наперекор воле бабушки, которая хорошо знала сына и не хотела пустить по ветру фамильное состояние? «И ты отправил бы меня в тюрьму, чтобы спасти состояние? — с изумлением спросил он. — Ты поищи-ка собственную дорогу в жизни, как я искал свою».

Он, безусловно, рассуждал правильно. Да и что стало бы с моей жизнью, сделайся я наследником огромного состояния? Вероятно, превратился бы в сельского барина, унылого и самодовольного, ничего бы не делал с утра до ночи, только тратил деньги и плодил идиотов. За всю жизнь я не встречал ни одного художника или артиста, родившегося богатым или не имевшего денежных затруднений.

Вообще-то я не могу сказать, что в самом деле сожалею о честности отца по отношению к полоумному Олинто. Это один из редких случаев, когда мой эгоист отец проявил великую щедрость и душевное благородство.

Итак, Отторино Корси совсем молодым остался без гроша за душой, но не пал духом. В Винчи он познакомился с красивой девушкой скромного происхождения по имени Коринна, которую сразу же и обрюхатил. Он, не раздумывая, женился и, прихватив старого безумца, которого не знал куда деть, оставил Винчи и переехал во Флоренцию. О предвоенных годах знаю только, что вначале отец нашел работу на почте (об этом он позже с гордостью рассказывал, добавляя, что