которые когда-либо простирались над землей.

Осколок стекла

Ни одно из деревьев в лесу не прислушивалось к маленькому кусту. А днем деревья закрывали собой солнце и бросали на него свои высокомерные тени, насмехаясь над ним. Когда опускались сумерки, они начинали о нем злословить. Да, так это и было всегда, и так всегда и будет. И он ненавидел их.

Однажды он увидел, что какая-то пара пришла в лес погулять. Находясь недалеко от него, они опустились на землю, вытащили из корзинки еду и принялись есть. Небольшой куст с любопытством смотрел на них и понял, что они счастливы, что они любят друг друга.

На следующий день над лесом светило солнце. И хотя высокие деревья пытались заслонить собой солнечные лучи, несколько лучей все же коснулись его. Когда он выпрямился, чтобы почувствовать тепло от солнечных лучей, что-то привлекло его внимание. Во мху, в том месте, где сидели люди, он увидел осколок стекла — он блестел и переливался на солнце. Он смотрел на него и, когда наступил вечер, решил, что осколок изменил свой взгляд на мир.

Через несколько дней ярко светило солнце и осколок стекла блестел, как никогда раньше. Маленький куст увидел это и жестоко улыбнулся.

Получилось так, как он и надеялся. Некоторые листья, которые лежали рядом с осколком стекла, начали дымиться. Очень скоро они сгорели. Огонь быстро распространялся, и небольшой куст знал, что пламя перекинется и на него. Да, он умрет. Но не в одиночку. Его мучители тоже обречены, и эта мысль его осчастливила.

Большие деревья вокруг воспламенились, и он услышал их отчаянные крики. Но сам он, конечно, смеялся. Он смеялся от счастья, потому что огонь словно спалил все его печали. И хотя он был наполовину охвачен пламенем, все еще был слышен его смех.

Рога

Бог стоял в темном зале и смотрел на себя в большое треснувшее зеркало. Его мясистый нос стал костлявым, от его прежней густой светлой шевелюры осталось только несколько волос. Морщины изрезали его лицо, а глаза стали водянистыми. За эту вечность он изменился до неузнаваемости. Он стал некрасивым. Отталкивающе некрасивым. Он это знал. Но воспринимал с хладнокровием.

Тем не менее с некоторыми вещами он смириться не мог. Его единственный подлинный враг, казалось, стал моложе и даже намного красивее. У него уже не было больших ушей наподобие ослиных и огромных глаз навыкате. Нет, все это кануло в прошлое. У него теперь был высокий благородный лоб. Его зубы сверкали белизной, а улыбка стала ослепительной. И было что-то в выражении его проницательных, сверкающих рубиновых красных глаз, что свидетельствовало о больших душевных силах.

Да, он был настолько красив, что урод с мешками под глазами начал стыдиться своего отталкивающего безобразия. И во всем этом безобразии было что-то, чего он особенно стыдился. На его древнем лбу начали прорастать рога.

Птица

Находясь в комнате, старик мог видеть птицу.

Большая черная птица сидела на подоконнике. Он долго смотрел на нее, потому что никогда раньше не видел таких птиц. Он подумал, что эта птица — какая-то особенная, и решил, что она чего-то ждет.

Птица медленно повернула голову и посмотрела в окно. Ее взгляд скользил по комнате, словно она что-то искала. Старик стоял совершенно неподвижно и, несмотря на то что уже начали спускаться сумерки, мог ясно видеть, что глаза у птицы зоркие, а взгляд острый. Казалось, птица о чем-то размышляет.

Вдруг она посмотрела на него. Их взгляды встретились. И с высоты птичьего полета он смог увидеть вечность. Старик упал замертво. Но из окна он мог теперь видеть, что лежит на полу мертвый. И он услышал, как кто-то сказал: «Ты сейчас принадлежишь мне».

— Нет, нет. После смерти я принадлежу Богу, — ответил старик. Он был верующим.

Затем он услышал, как чей-то голос сказал:

— Ты принадлежишь не Богу, ты принадлежишь мне.

Услышав это, старик испуганно спросил:

— Кто ты?

— Я птица, на которую ты смотрел.

Старик не понимал, что он должен сказать. Но потом спросил:

— Что ты знаешь о Боге?

И птица ответила:

— Однажды, давно, я была птицей в его клетке. Но в один прекрасный день я потребовала, чтобы меня освободили, как людей. Тогда Бог открыл дверцу моей клетки и позволил мне улететь. И на следующий день я оказалась в мире людей.

Старик недолго размышлял о том, что сказала птица, а потом сказал:

— Так что же теперь? Ты довольна? Теперь, когда ты свободна и тебе больше не придется сидеть в клетке?

И птица ответила:

— А ты рад, что ты всю жизнь был свободен?

Услышав этот вопрос, старик замолчал. И по птичьим глазам он увидел, что сумерки сгустились в ночь. Через мгновение птица поднялась в воздух и исчезла в темноте, которая, казалось, никогда не кончится.

Локомотив

Гордый локомотив «Эрланд» со всеми своими вагонами мчался, оставляя позади ландшафты. И каждый раз, когда он мчался через город, он сигналил — и свисток звучал громко и протяжно. Словно он хотел, чтобы и весь мир, и люди в автомобилях убедились, насколько он хорош, когда пролетает как стрела по рельсам.

Но когда наступил вечер, он почувствовал, что устал, и задумался о том, когда его путешествие, собственно говоря, началось. То ли месяц назад? То ли год назад? Он и сам не знал. Он только знал, что сам он очень хорош. И он действительно был очень хорош, ведь он пыхтел день и ночь.

Потом он подумал про рельсы, по которым катился.

— Кто их так уложил? — спрашивал он себя.

На этот вопрос он ответить не мог. И почему рельсы лежат именно так, а не иначе? Тем не менее после долгих размышлений он решил, что рельсы уложены так только ради него. И само по себе это не так уж и плохо. Представьте себе, ведь они существуют только ради меня, сказал он сам себе. И на мгновение он преисполнился собственного величия. Потом он перестал думать о рельсах. Да и ради чего, он, талантливый локомотив «Эрланд», со всеми своими вагонами, должен думать о них?

Он увеличил скорость и выпустил из трубы огромный шлейф дыма. Но он не знал, почему он это сделал. И это было действительно глупо, потому что уже наступила ночь, а кто бы смог в темноте разглядеть его эффектный плюмаж? Несмотря на это, он продолжал увеличивать скорость и выпускать клубы дыма в ночную мглу. И вдруг он понял, что был зол. Хотя ему не следует злиться. Ведь он так талантлив.

И вдруг что-то случилось. Он словно увидел всю свою жизнь. И внутри него что-то хрустнуло. Он весь похолодел, ему стало страшно. Потому что он понял, что его жизнь была всего лишь ложью. Они обманули его. Да, люди обманули его — свисток, плюмаж и все остальное, чем он мог похвалиться,