к зеркалу. На нее в упор смотрело бледное лицо с близко поставленными к переносице темными глазами. Лицо казалось еще бледнее от темных волос, свисавших на плечи.

— Нет, так с ума можно сойти, — сказала Анна Семеновна вслух и сама не узнала своего голоса.

Она решительно подошла к комоду. В углу самого нижнего ящика ее пальцы нащупали большую аптекарскую склянку. Открыв притертую стеклянную пробку, она брызнула содержимым на тонкий платок. По комнате поплыл острый запах эфира.

К эфиру Анна Семеновна привыкла, еще будучи сестрой милосердия в деникинсиом госпитале, и теперь не жалела на него даже филатовского золота. В этот раз ей пришлось применить солидную дозу, прежде чем в одурманенной голове не поплыло все вместе: паук, золото, Иван и знакомое тонкое лицо старика с седыми бакенбардами. «Готовы ли вы принести себя в жертву во имя уничтожения большевизма?» — спрашивал старик.

Как подкошенная, Анна рухнула на кровать, стоявшую за ширмой. Сон вырвал ее из действительности.

…Проснулась она в полной темноте от настойчивого стука в дверь. Не вспомнив еще ничего, она зажгла лампу, держась за стену, дошла до двери и открыла.

Перед ней стоял человек в зеленоватом, из тонкого английского сукна казакине, отороченном барашком, в казачьей, кубанке, которая как-то не шла к его интеллигентному молодому лицу с тонкими темными усиками. Лицо его Анне Семеновне показалось знакомым, только она никак не могла вспомнить, где и когда именно его видела.

— Прошу прощения, сударыня, — сказал молодой человек, — могу ли я видеть Анну Семеновну Галкину?

Голос пришедшего и свежий воздух, ворвавшийся в дверь, вернули Анне Семеновне реальность происходящего.

— Входите, — сказала она. — Галкина — это я. С кем имею честь?

Молодой человек не спешил отвечать. Он шагнул через порог в комнату. Потянув несколько раз носом, повернулся к Анне Семеновне, все еще стоявшей у дверей с лампой в руках, и сказал:

— Эфиром изволили баловаться? Не одобряю!

У Анны Семеновны в голове гудело, развязность же незнакомца окончательно вывела ее из оцепенения.

— Что вам за дело до этого? — раздраженно сказала она и прибавила огня в лампе. — И вообще, прошу назвать себя.

— Мое имя незнакомо вам, — ответил нежданный гость, — а насчет эфира это я так, из медицинских соображений. Необычайно вредно.

— Говорите, что вам надо, — уже не на шутку разозлилась Анна Семеновна.

— Извольте. — Молодой человек пожал плечами. — Прочтите вот это письмо. — И он протянул ей сложенный вчетверо лист бумаги.

— Боже мой! Опять письмо! — Анна Семеновна с трудом поставила лампу на стол и присела рядом.

«Дорогая Аннет! Человек, который принесет тебе это письмо, заслуживает всякого уважения и доверия. Он многое уже совершил для общего дела. Доверься ему, и вместе вам удастся облегчить мою судьбу. Прошу тебя об этом в память о папе. Любящий тебя Юрий».

В голове у Анны Семеновны был какой-то сумбур. Иван Филатов, теперь Жорж Попов! Она знала, что Жорж полтора месяца назад был арестован. Теперь же они оба как бы объединились в ее представлении. Она ощутила странное и таинственное чувство, какое бывало у нее в давние годы на спиритических сеансах. «Нет, я все-таки где-то видела его», — подумала она, глядя на пришельца, а вслух сказала:

— Кто вам дал это письмо?

— Позвольте прежде представиться! Корнет Бахарев, Борис Александрович. — Он слегка поклонился, показав ровный, как по ниточке, пробор в темных волосах, и прищелкнул каблуками. — Письмо не далее как вчерашнего дня я получил из собственных рук Юрия Георгиевича. Он очень настаивал, чтобы я зашел к вам.

— Но ведь он арестован?

Гость пожал плечами.

— К сожалению, не один он. Мне тоже долгое время пришлось разделять с ним судьбу. Но, слава богу…

— Значит, вы были вместе с ним! Как же вам удалось… — Она остановилась в поисках слова.

— Нет, нет, — сказал Бахарев, — не волнуйтесь, я не бежал. Видите ли, когда мы с вами будем знакомы ближе, — он сделал многозначительную паузу, — я смогу подробно рассказать вам, как мне это удалось. А пока я скажу, что деньги значат кое-что и в наше время.

Анна Семеновна почувствовала, что мистика тает.

— Так чего же вы хотите от меня? — спросила она.

— Я? — недоуменно переспросил гость. — Я — совершенно ничего. Юрий взял с меня клятву, что я свяжусь с вами и мы вместе попытаемся вызволить его. В данном случае я — невольник чести.

— Ах, вот оно что! А как вы думаете это сделать?

— У меня есть кое-какие связи, я мог бы…

Анна Семеновна задумалась. В голове у нее все еще не было ясности. И почему-то больше всего ее занимала мысль, где она видела этого человека раньше.

В томительном молчании прошло несколько минут. Потом, заметив, что гость все еще стоит, она сказала:

— Садитесь.

— Собственно говоря, — начал он, — может быть, сотник Попов питал ложные иллюзии и вы вовсе не намерены помочь ему. В таком случае… — Гость сделал попытку обидеться.

— Нет, нет. — Анна Семеновна положила руку на плечо гостя. — Расскажите мне о Жорже.

Она слушала давно известную ей историю Жоржа Попова о том, как сам генерал Корнилов вручил ему награду Добровольческой армии, о том, как он скрывался, потом голодал, как, наконец, в тюрьме непрерывно рассказывал своему товарищу о любви к ней. А сама думала совсем о другом, о первом письме, полученном ею сегодня от Ивана Филатова.

— Это хорошо, — сказала она наконец, — хорошо, что боевые друзья не оставляют друг друга в беде. Но… — она остановилась и вытерла слезы платочком, все еще зажатым в кулаке, — может быть, я буду непоследовательной, но есть случай более экстренный и трагичный.

Она протянула Бахареву записку, полученную утром. Анна Семеновна видела, что корнет был потрясен содержанием этого короткого послания. Он вскочил и нервно прошелся по комнате.

— Иван Егорович! Я много слышал о нем. Ведь он служил под началом Лавра Георгиевича Корнилова. Когда вы получили это письмо?

— Сегодня!

— И вы все еще здесь? А не кажется ли вам странным, что человек, который принес его к вам, не счел возможным зайти? Вам немедленно нужно переменить квартиру.

— Сейчас? Но, боже мой, куда же я пойду?

— Это я беру на себя. — Корнет Бахарев картинно повернулся, и в свете разгоревшейся лампы Анна Семеновна внезапно узнала это лицо, вспомнила, где она его видела. Ну, конечно же, он так похож на Лермонтова!

— Итак, — продолжал он, — долг товарищества повелевает мне взять вашу судьбу в свои руки. Завтра утром я отправляюсь в Екатеринодар. Я не пожалею