- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (19) »
Сергей Григорьев СИГНАЛЫ ВЕЛИКАНОВ Рассказы
Сигналы великанов
I. Шоколад
— Из-за такого пустяка все дело стало. Старались, старались! Денег что ушло! Трудов уж и не говорю. — В том-то и дело, что это не пустяк. — Как же нам быть теперь? — Я вот что думаю, братишки. Из Москвы теперь едет масса нэпачей. Мы будем на пристанях следить за ними… — Зачем? Не понимаю! — А видишь ли, они угощают своих дам и сами кушают шоколад! — Ага! Я понял! Дда! Шоколад!.. — Вынь из кармана платок. Оботри губы! Разговор идет в крапиве и кустах на откосе… Вечер. В павильоне наверху играет музыка. Разговаривают, лежа на траве, — их трое: Клерк Максвелл, Жорж Арко и Володька Поульсен. Им всем вместе нет и сорока лет. Младшему Володьке Поульсену— одиннадцать. Это он и воскликнул: — Дда! Шоколад! И грустно вздохнул. Жорж Арко сердито повторил: — Володька, говорю тебе, вытри губы, слюнтяй. — Ну ты, бе-граф, не больно задавайся! — сказал В. Поульсен, сжимая кулаки и бычась. Жорж Арко вспыхнул. Вот этого-то он и не выносит. Конечно, Георг Арко был граф — он бывший граф, или сокращенно «бе-граф», но нельзя же без конца тыкать его буржуазным происхождением. Жорж Арко вскочил на четвереньки и ударил Володьку Поульсена головой в живот. Володька охнул и хотел ответить Жоржу, тот увернулся и удар пришелся в грудь Максвеллу. — Ну, что ж, давай! — воскликнул Жорж Арко. — Постой, товарищи! Максвелл просунулся меж Поульсеном и Арко, готовыми сразиться. — Все забыли! Володька, Жорж, помни клятву: сигналы великанов! Арко и Поульсен опомнились и ворча повалились на траву. Максвелл улегся между ними и примирительно болтал: — Вы квиты, будет! Один ударил, другой ответил. Баста. Ты, Вальдемар, не прав, конечно, напоминать Жоржу то, что он давно забыл: его высокое происхождение. Хотя и ты все требуешь, чтобы Володька вынул из кармана носовой платок. Ты знаешь, что у него в кармане нет платка. И даже не карман, а одна дыра… Это тоже, ведь, значит, тыкать пролетарством… И, конечно, шоколад прекрасная вещь, но пока, — я говорю о переходном периоде, — пролетариату недоступен. — Ну, понес свое! — Постой. Слушай: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» Соединимся — у нас будет шоколад. Для меня, впрочем, не это важно. А пока нам это на руку, что есть люди, которые кушают. — Жрут! — мрачно поправил Володька Поульсен. — Пусть по-твоему — которые «жрут» шоколад — если это тебя утешает. Главное, нам соединиться! А поэтому: наша задача не упустить из виду ни одного гражданина, ни одну гражданку, которые кушают, или, по более удачному выражению Вальдемара, жрут шоколад. — Ты мне скажи, зачем мы следить должны? — спросил Вальдемар. — Постучи себя в лоб указательным перстом!.. — Ну? — Постучал? — Постучал. — И ничего? Максвелл и Жорж Арко покатились по траве и нарочно громко хохотали… Вальдемар Поульсен плюнул и, смущенно улыбаясь, говорил: — Ну, я понял! Чего грохочете, черти… Это вы на счет станиоля? Верно, Макс? — Охо-хо-хо! — Аха-ха-ха!.. Арко с Максвеллом катались по траве, поджимая животы. Нахохотались, Максвелл сказал: — А ты, Володя, у нас неглупый парень. Идем, товарищи. — Я возьму с собой Марсиану? — Ладно, Володя, бери, с ней ты скорее выпросишь!II. Пролитый мазут
Володька знал, что Марсиана дома. Постучал в парадное крыльцо. Но вместо бойкого топота Марсианы из-за двери послышалось старческое шарканье. Не дожидаясь, когда отворят дверь, Володька юркнул за бочку под водостоком и притаился. — Кто там? Дверь открылась, и на крыльцо вышла косматая старуха с запором в руках. Осмотрелась кругом, проворчала: — Охальники! Думала Марька, а это кто-то балуется. Видно, нынче мазуту пролили мало. Старуха постучала о крыльцо запором и погрозила: — Я вас! Кто баловат? Кто в дверь стучит? Володька промолчал. Старуха постояла на крыльце и ушла в дом. Из слов старухи Володька понял, где искать Марсиану, и прямо от крыльца бегом на пассажирскую. Пути и платформы пусты, скорый отошел. Только на запасе подали для дачного состав, и смазчики заливают буксы[1] нефтью и постукивают по колесам длинными молотками: не лопнул ли бандаж на колесе, чтобы выкинуть больной вагон. На главном пути шныряют несколько малышей — мальчишек и девчонок с засученными рукавами. Они собирают горстями вместе с грязью и песком мазут: там и тут стоят меж шпал зелено-черные лужицы, пролитые паровозом и из букс. Из горсти дети льют мазут в жестянки. И Марсиана с худыми ручонками, голыми чуть не до плеча, в желтых потеках нефти. Она, подобно трясогузке, перепархивает от лужицы к лужице, но отстает. У всех жестянки полны, а бидон Марсианы почти пуст… — Ого! Придется подсобить тебе, Марсиана! — сказал Володька и засучил рукава… Завидев лужу, подбежал к ней, оттолкнул другого мальчугана и, зачерпнув полные горсти, стал лить густую нефть в бидон Марсианы. — Неспособно! Ты ходила бы с воронкой. Пока в узкое горлышко бидона сливается (и мимо!) нефть, другие вычерпали лужу до сухого… — Эх, ты! Постой! Идем! Володька увидал, что по ту сторону вагонов старый смазчик поставил лейку на землю, а сам вертит собачью ножку — закурить. — Айда, Марсиана! Володька шмыгнул под вагон, подкрался сзади с бидоном Марсианы, схватил лейку и начал лить в бидон из лейки старика мазут… Не поворачивая головы, старик слюнил папироску и сказал: — Я тебя, поганца, стукну по голове, брось лейку! — Я, дедушка, маленько. Ты гляди, я не себе, а ей, вот! Старик поглядел на Марсиану. Она, расставив голые запачканные руки, чтобы не замарать нефтью платьишка, радостно сияла своими огромными синими глазами, глядя на зеленую струю. За эти непомерные глаза и прозвали Марьку мальчишки Марсианой, вычитав в какой-то книжке, что на планете Марс живут марсиане — и глаза у них огромные—«по столовой ложке»… Марсиана засмотрелась на нефтяную струйку, старик — на веселое Марсианино лицо. Володька поставил лейку на землю: бидон Марсианы полон. Старик закурил и задумчиво сказал: — Дитё из пеленок прямо, а уж должно заработать… Ну, времена! — Кто не работает, дедушка, тот да не ест! — подхватывая бидон, ответил весело Володька… Айда, Марсиана! Бегом!Старик рассердился: — За такую тебя работу я в
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (19) »