искрился.
Из тех людей — не знаю, важно ли это? — которых ты видишь, и понимаешь, что у них ужасно маленькие руки.
Меня всегда смущали люди, с очень маленькими руками.
И он действительно БЫЛ ТАМ, Кэти.
Я это не выдумал, это не было иллюзией — одно полностью реальное мгновенье он действительно, физически, был ТАМ.
Что произошло дальше трудно описать, даже вспомнить трудно, потому что он как бы — ну не знаю — отошёл.
Просто снова ускользнул от взгляда позади меня. Но это было так гладко и быстро, что он, казалось, просто перестал существовать.
А я стоял там, пена для бритья капала с подбородка, по шее бежали мурашки, в ушах отдавалось мое дыхание.
Знаешь, ведь как бывает, когда что-то эдакое случается, и ты какое-то время пытаешься убедить себя, что всё это просто почудилось? Световой обман, уверял я себя.
Сон наяву.
А затем я осознал что-то, из-за чего мне стало не по себе.
Мое дыхание раздавалось в ушах, как я уже говорил, — но я неожиданно осознал, что затаил дыхание с тех пор, как увидел человека в зеркале.
Я не осмеливался дышать с того самого момента — так кто же тогда дышал так близко от моего уха…
Я обернулся так быстро, как только мог. Никого.
Я обернулся в другую сторону.
Никого.
Но каждый раз что-то мелькало на краю зрения, как движение настолько быстрое, что его невозможно заметить.
Я поворачивался снова и снова.
Каждый раз — ничего.
Каждый раз — проблеск.
Оно было странным, это мелькание, потому что оно не казалось чем-то новым.
Помнишь наш медовый месяц, четвертую ночь в том отеле, когда ты сказала, что звук водопада не дает тебе заснуть?
КЭТИ пишет: Ты сказал, что водопад там был всё время.
ТОМ пишет: И ты сказала, «да, но я ЗАМЕТИЛА его только сейчас». То же самое было и с мельканием. Как будто оно всегда было там, но только сейчас я начал его замечать — мельчайший проблеск кого-то, постоянно растворявшийся мгновением раньше, чем я мог его рассмотреть. У тебя когда-нибудь было такое? Я думаю, у нас у всех было. Но для меня, это было внезапной, страшной истиной. Дыхание восстанавливалось, стихало, пока я почти не перестал различать его — будто это создание, кто бы это ни стоял вне моей видимости, успокаивалось и приходило в себя. Я снова застыл. Был так напуган, Кэти — я даже не могу это описать. В конце концов, я заговорил — но все, что я додумался сказать, было: «Я видел тебя». Повисла долгая пауза. А потом мягкий, похожий на женский голос, практически фальцет, и так ужасно близко, что дыхание увлажнило мою шею: «Этого не случится снова». Кэти, у меня было чувство, будто весь мир вертится вокруг меня. Казалось, что пол вздымается у моих ног словно море, готовое меня поглотить. И все, о чем я мог думать, были эти, в точности эти слова: «Я проклят», — думал я, — «Я видел, что живёт на краю зрения».
КЭТИ пишет: О Боже. Том. Скажи, что это был сон, скажи, что ты проснулся. ТОМ пишет: Я еще не рассказал тебе самое худшее. Я узнал это лицо. Спустя мгновение, все еще стоя там, я осознал, что видел это лицо раньше много-много раз.
КЭТИ пишет: Где? Том, где? Том? Ты еще там? Пожалуйста, я здесь одна, я потерялась в темноте, ПОЖАЛУЙСТА, говори со мной.
ТОМ пишет: Да, еще здесь. Все эти слова режут меня по-живому. И воспоминания об этом, иногда заставляют меня… не важно. Ты помнишь большую коробку с фотографиями в шкафу в холле?
КЭТИ пишет: Я много их перебирала и рассортировывала, конечно, я помню.
ТОМ пишет: Конечно, помнишь. Я сидел на полу посреди холла и просматривал каждую фотографию. Их так много с тех давних пор. Когда этот большой, насквозь продуваемый дом был полон друзьями, родными и тобой. Моментами я почти плакал.
КЭТИ пишет: Но ты нашел его? Маленький лысый человек был на какой-нибудь фотографии?
ТОМ пишет: Да, я нашел его. Я думал, что уже был напуган до этого, но тот страх не сравнится с тем, что я ощутил теперь. Да, Кэти, маленький лысый человек был на фотографиях. Он был на ВСЕХ них. То есть на каждой фотографии, которую я когда-либо делал или на которой я снят, если долго и упорно присматриваться, можно было найти его. Иногда выглядывавшего из-за кого-то с коварной ухмылкой, иногда отражавшегося в окне, иногда его лысину, высовывавшуюся из-за чьего-нибудь плеча, — всякий раз он был где-то на фотографии, хитро улыбаясь из каждого уголка моей жизни. Во мне росла оцепеняющая уверенность. Это создание, стоявшее в нескольких дюймах позади меня, даже когда я просматривал фотографии, вертелось у моего плеча и ускользало от моего взгляда на протяжении всей моей жизни.
КЭТИ пишет: Том, это невозможно. Ты ДОЛЖЕН это понимать. Это всего лишь сон или история, которую ты сам сочинил. Ничто из этого не может быть правдой, это просто какая-то ужасная фантазия.
ТОМ пишет: А где ты сейчас, Кэти? Это тоже просто ужасная фантазия? Ты должна доверять мне, или ты никогда не поймешь, что с тобой случилось.
КЭТИ пишет: Просто это настолько НЕВЕРОЯТНО.
ТОМ пишет: А я даже еще не упоминал Доктора.
КЭТИ пишет: Доктора?
ТОМ пишет: Тише. Всему свое время. Забавно было то, что чем дальше я погружался в фотографии, тем меньше мне становилось страшно. Может быть, потому, что у меня было доказательство, что я не придумал маленького человечка. Возможно, в конце концов, я опасался безумия больше, чем преследования. Я взял лучшие фотографии на кухню, — на лестнице я прислушался к движениям позади меня, но ничего не услышал, — сел за кухонный стол и уставился на лицо этого человечка. Я чувствовал, как он уставился мне в затылок. А сейчас тебе ДЕЙСТВИТЕЛЬНО придется сосредоточиться — так как следующее, что случилось, настолько абсурдно, что все произошедшее ранее выглядит вполне обыденным и вменяемым.
КЭТИ пишет: Вряд ли такое возможно.
ТОМ пишет: Сидя за столом, я начал задаваться вопросом, происходили ли с другими подобные загадки — был ли я единственным, кто когда-либо видел маленького лысого человечка. Возможно, он был распространенным призраком. И тут в дверь позвонили. Ты знаешь, как я жил последние несколько лет; я отдалился ото всех, даже от тебя, моя дорогая. Так что, когда я встал, чтобы подойти к двери, я знал, что это мог быть только разносчик газет, пришедший за оплатой: единственный, с кем я общался за неделю. Когда я проходил через холл, мысль о газетах подкинула мне одну идею. У меня была
КЭТИ пишет: Ты сказал, что водопад там был всё время.
ТОМ пишет: И ты сказала, «да, но я ЗАМЕТИЛА его только сейчас». То же самое было и с мельканием. Как будто оно всегда было там, но только сейчас я начал его замечать — мельчайший проблеск кого-то, постоянно растворявшийся мгновением раньше, чем я мог его рассмотреть. У тебя когда-нибудь было такое? Я думаю, у нас у всех было. Но для меня, это было внезапной, страшной истиной. Дыхание восстанавливалось, стихало, пока я почти не перестал различать его — будто это создание, кто бы это ни стоял вне моей видимости, успокаивалось и приходило в себя. Я снова застыл. Был так напуган, Кэти — я даже не могу это описать. В конце концов, я заговорил — но все, что я додумался сказать, было: «Я видел тебя». Повисла долгая пауза. А потом мягкий, похожий на женский голос, практически фальцет, и так ужасно близко, что дыхание увлажнило мою шею: «Этого не случится снова». Кэти, у меня было чувство, будто весь мир вертится вокруг меня. Казалось, что пол вздымается у моих ног словно море, готовое меня поглотить. И все, о чем я мог думать, были эти, в точности эти слова: «Я проклят», — думал я, — «Я видел, что живёт на краю зрения».
КЭТИ пишет: О Боже. Том. Скажи, что это был сон, скажи, что ты проснулся. ТОМ пишет: Я еще не рассказал тебе самое худшее. Я узнал это лицо. Спустя мгновение, все еще стоя там, я осознал, что видел это лицо раньше много-много раз.
КЭТИ пишет: Где? Том, где? Том? Ты еще там? Пожалуйста, я здесь одна, я потерялась в темноте, ПОЖАЛУЙСТА, говори со мной.
ТОМ пишет: Да, еще здесь. Все эти слова режут меня по-живому. И воспоминания об этом, иногда заставляют меня… не важно. Ты помнишь большую коробку с фотографиями в шкафу в холле?
КЭТИ пишет: Я много их перебирала и рассортировывала, конечно, я помню.
ТОМ пишет: Конечно, помнишь. Я сидел на полу посреди холла и просматривал каждую фотографию. Их так много с тех давних пор. Когда этот большой, насквозь продуваемый дом был полон друзьями, родными и тобой. Моментами я почти плакал.
КЭТИ пишет: Но ты нашел его? Маленький лысый человек был на какой-нибудь фотографии?
ТОМ пишет: Да, я нашел его. Я думал, что уже был напуган до этого, но тот страх не сравнится с тем, что я ощутил теперь. Да, Кэти, маленький лысый человек был на фотографиях. Он был на ВСЕХ них. То есть на каждой фотографии, которую я когда-либо делал или на которой я снят, если долго и упорно присматриваться, можно было найти его. Иногда выглядывавшего из-за кого-то с коварной ухмылкой, иногда отражавшегося в окне, иногда его лысину, высовывавшуюся из-за чьего-нибудь плеча, — всякий раз он был где-то на фотографии, хитро улыбаясь из каждого уголка моей жизни. Во мне росла оцепеняющая уверенность. Это создание, стоявшее в нескольких дюймах позади меня, даже когда я просматривал фотографии, вертелось у моего плеча и ускользало от моего взгляда на протяжении всей моей жизни.
КЭТИ пишет: Том, это невозможно. Ты ДОЛЖЕН это понимать. Это всего лишь сон или история, которую ты сам сочинил. Ничто из этого не может быть правдой, это просто какая-то ужасная фантазия.
ТОМ пишет: А где ты сейчас, Кэти? Это тоже просто ужасная фантазия? Ты должна доверять мне, или ты никогда не поймешь, что с тобой случилось.
КЭТИ пишет: Просто это настолько НЕВЕРОЯТНО.
ТОМ пишет: А я даже еще не упоминал Доктора.
КЭТИ пишет: Доктора?
ТОМ пишет: Тише. Всему свое время. Забавно было то, что чем дальше я погружался в фотографии, тем меньше мне становилось страшно. Может быть, потому, что у меня было доказательство, что я не придумал маленького человечка. Возможно, в конце концов, я опасался безумия больше, чем преследования. Я взял лучшие фотографии на кухню, — на лестнице я прислушался к движениям позади меня, но ничего не услышал, — сел за кухонный стол и уставился на лицо этого человечка. Я чувствовал, как он уставился мне в затылок. А сейчас тебе ДЕЙСТВИТЕЛЬНО придется сосредоточиться — так как следующее, что случилось, настолько абсурдно, что все произошедшее ранее выглядит вполне обыденным и вменяемым.
КЭТИ пишет: Вряд ли такое возможно.
ТОМ пишет: Сидя за столом, я начал задаваться вопросом, происходили ли с другими подобные загадки — был ли я единственным, кто когда-либо видел маленького лысого человечка. Возможно, он был распространенным призраком. И тут в дверь позвонили. Ты знаешь, как я жил последние несколько лет; я отдалился ото всех, даже от тебя, моя дорогая. Так что, когда я встал, чтобы подойти к двери, я знал, что это мог быть только разносчик газет, пришедший за оплатой: единственный, с кем я общался за неделю. Когда я проходил через холл, мысль о газетах подкинула мне одну идею. У меня была