видит фиалки и грибы с розовыми шляпками. Трава здесь не высока. На лугах пасутся бесчисленные стада коров. Дома стоят с наглухо закрытыми ставнями с того дня, как пошли первые осенние дожди. В садах не резвятся дети. В клумбах нет цветов. Несколько игрушек валяются прямо на земле: покрашенный краской деревянный обруч белый мяч свинцовое ружье.

Они идут на рынок закупить еды. Они проходят мимо прилавков с фруктами овощами бутылками из синего красного зеленого стекла, мимо гор оранжевых апельсинов желтых ананасов мандаринов грецких орехов зеленых и розовых манго синих слив зеленых и розовых персиков оранжево-желтых абрикосов, мимо дынь арбузов авокадо зеленого миндаля, мимо огурцов баклажанов капусты спаржи белой маниоки красного перца и тыкв. На обнаженные руки торгующих этим великолепием молодых женщин садятся вьющиеся вокруг осы.

У охотниц темно-бордовые шляпы и собаки. Слыша выстрелы ружей, Доминик Эйрон говорит, что птица еще в небе, заяц еще в поле, кабан олень лисица еще на свободе. За всем невозможно уследить. Случись какому-нибудь зверю появиться на дороге в облаке пыли, женщины не отрывают от него глаз и кричат оставшимся в доме закрыть покрепче окна и убрать подальше ружья. Энн Демьен поет песню Сестра Энн видишь ли ты хоть что-нибудь я вижу лишь зеленую траву да дорогу в пыли.

Ближе к вечеру по дороге пройдет лошадь, запряженная в повозку. В повозке свекла или картофель или трава на корм скоту. Стук копыт о твердь дороги слышен задолго до того, как повозка поравняется с домом, и долго после. Лошадь знает дорогу, и повозкой никто не управляет.

ГОВОРЯТ ЗА ТО,

ЧТО ОНИ ГЛАЗ ЦИКЛОПА,

УЖЕ ОДНИ ИМЕНА ИХ,

ОЗЕА БАЛКИС САРА НИЦЕА

ИОЛА КОРА САБИНА ДАНИЭЛА

ГАЛСВИНТА ЭДНА ДЖОЗЕФА

Где-то живет сирена. Ее зеленое тело покрыто чешуей, но лицо — нет. На ее руках розовая кожа. Иногда она поет. Женщины говорят, что ее песня — одно долгое О. Потому она им так и нравится, как все, что напоминает О, ноль или круг, кольцо вульвы.

На берегу озера раздается эхо. Они стоят с открытыми книгами в руках, зачитывая отдельные абзацы, и эхо повторяет слова с другого берега голосом, что звучит все отдаленнее, повторяя уже самого себя. Лучия Мор выкрикивает своему эхо слова Фенареты, Я утверждаю, что то, что есть, есть. Она повторяет фразу несколько раз, и двойное, затем тройное эхо накладывает одно на другое то, что есть, и то, что не есть, и этому нет конца. Голос дрожит, и тени, нависшие над озером, начинают двигаться вместе с дрожью голоса.

В руках женщин маленькие книги-феминарии, в которых, по их словам, описаны женские заповеди. Возможно, это несколько копий одной и той же книги, или это несколько разных книг. В одной из книг кто-то написал несколько слов, которые женщины нашептывают друг другу на ухо и которые вызывают у них безудержный смех. Если пролистать книгу, то можно увидеть, что та представляет собой множество чистых страниц, в которые женщины время от времени вписывали фразы. В основном книга состоит из страниц со словами, выделенными различным количеством заглавных букв. На странице может быть только одна заглавная буква, но они могут заполнять и всю страницу. Чаще всего заглавные буквы сосредоточены в самом центре листа, отделенные значительным пробелом, черные на белом фоне или белые на черном.

После восхода солнца они натирают свои тела маслом сандалового дерева куркумы гардении. Они упираются ногами в ствол дерева. Руки их по очереди натирают каждую ногу. Их кожа блестит. Некоторые из них ложатся на траву. Их обнаженные тела переливаются светом в ярких лучах утреннего солнца.

С одного бока их тела светятся золотом. Восходящее солнце посылает свои лучи на землю под углом сквозь круглые стволы тянущихся вверх деревьев. Дуги стволов отражают таким образом некоторое количество света, но очертания их размыты.

За холмами лежат торфяные болота. Их грязь имеет цвет хны. Они бурлят, к их поверхности пузырями пробирается воздух. Если помешать в грязи палкой, то непременно наткнешься на зловещее мягкое тело. Их невозможно выловить. Любые попытки заканчиваются неудачей — тела просто выскальзывают. Женщины говорят, что иногда за бурлящими звуками лопающихся пузырей слышны стоны. Солнце иссушает болота. Поднимающийся пар имеет тошнотворный запах.

Цыганки гордятся забальзамированной мумией, которую они выносят из дома, когда не идет дождь, ибо тело еще не совсем потеряло влагу. Они выставляют мумию под солнце прямо в гробу. Умершая облачена в длинную блузу зеленого вельвета, расшитую белыми узорами и позолоченными украшениями. На шею и рукава умершей они повесили колокольчики. В ее волосы они вплели медальоны. Когда они обступают гроб с четырех сторон и выносят его на солнце, колокольчики звенят. Время от времени одна из женщин выходит из дома, делает три шага, что отделяют ее от гроба, и обращает взгляд к небу. Если солнце скрылось за облаками, она делает знак, и две другие женщины аккуратно накрывают гроб крышкой и уносят его обратно в дом.

ФЛОРА ЗИТА САВА КОРНЕЛИЯ

ДРАУПАДИ ДЖУЛЬЕН ЭТМЕЛЬ

КЛЕ ДЕЗДЕМОНА РАФАЭЛА

АЙРИС ВЕРА АРСИНЕ ЛИЗА

БРЕНДА ОРФИС ГЕРОДИАС

БЕРЕНИС СИГРИД АНДОВЕРА

Молодые девушки ищут в кустах и деревьях гнезда щеглов зябликов коноплянок. Они находят несколько канареек и покрывают их поцелуями, прижимают их к груди. Они бегут, они поют от радости, они перепрыгивают через камни. Сотни тысяч юных девушек возвращаются домой, чтобы лелеять своих птиц. В спешке они слишком сильно прижимали их к себе. Они бежали. Они наклонялись к земле, собирали мелкие камни и бросали их далеко через заборы… Они не слышали жалобного щебетания птиц. Они бежали прямиком в свои комнаты. Они снимали свои одежды и освобождали птиц, но те были мертвы, их головки безжизненно висели. Тогда все они пытались оживить их, прижимая к губам, окутывая своим теплым дыханием, гладя нежно по головкам, касаясь кончиками пальцев их клювиков, но птицы не оживали. Тогда сотни тысяч юных девушек оплакивали смерть своих зеленых канареек в сотнях тысяч комнат сотен тысяч домов.

На какой бы час не было назначено время начала работы, им всегда нужно торопиться, чтобы успеть до захода солнца. С земли видны лишь основания лестниц. Вершины же их скрыты в листве деревьев. Корзины, стоящие на земле, заполнены с горкой. В них belles de Choisy мореллы мараскасы вишни bigaudelles. Они черные белые красные переливающиеся. Над корзинами вьются осы пчелы. Их жужжание слышно отовсюду. Женщины забираются на деревья и спускаются вниз с подолами, полными фруктов. У некоторых корзины привязаны к