застыл будто на картине. Растрепанная Эвелинка, с мокрыми от слез щеками все так же сжимала руками маленький "Браунинг". За ее спиной белели лица клиентов. Лежали неподвижными манекенами рыжие клоуны. Открыв рот, стоял у юлы Янек. Еще не зная, зачем он это делает, Тыну вырвал нож из-за голенища. Перешагнул через труп клоуна, валяющийся у его ног, и двинулся к кабатчику. Тот что-то понял и попытался бежать. Споткнулся. Тыну навалился сверху, будто на свинью, рванул голову за лоб на себя и резанул острым лезвием по горлу...

   Забулькало.

   - Антон!

   Он развернулся. Увидел толстяка, который судорожно доставал парализатор. Тыну мысленно заржал. Акробат забыл, что не сможет выстрелить в человека. Пока он менял в карабине магазин троица боролась с чем-то внутри себя... Это было бы смешно, если б не было так страшно. Они поднимали тубусы парализаторов, пытались навести на Тыну, потом судорога корежила их тела и все начиналось опять. Он неторопливо поднял карабин.

   - Не надо, Антон! Не убивай их! - крик Эвелинки, заставил его опустить оружие.

   Он вопросительно посмотрел на девушку. Та устало прятала свой пистолетик в карман куртки.

   - Нас все равно будут искать. Зачем еще жертвы?

   Он кивнул. Снова навалилось ощущение близкой смерти. Вряд ли клоуны простят им смерть своих. И вряд ли удастся куда-то спрятаться от них. Хотя... Мысль была бредовой, но несла хоть какую-то надежду... Он обнял Эвелинку и спросил в маленькое розовое ушко:

   - Эвка, а где еще остались большие церкви? Эти... как их... соборы?

   Она замерла. Потом подняла на него глаза.

   - Думаешь? - она не договорила.

   Он молча показал на мертвых клоунов.

   - Как ты догадалась? - спросил он.

   И тут Эвку прорвало. Она затряслась от рыданий.

   - Ни... как... Я просто... Молилась.

   Он крепко обнял девушку. Так они и стояли... А на них смотрели измученные акробаты, да все еще хрипел агонизирующий Янек.