дом. Так вот откуда ты узнала? — Он замер. — И ты… Представляю себе, что ты подумала. Анна, ты… любишь меня. Точно!
Она открыла рот.
— Не говори ничего. Если бы не любила, ты бы вышвырнула меня из своей жизни после того, что нашла.
Анна наклонила голову набок.
— Конечно, люблю. Ты такой… талантливый. Такой решительный. Ты…
Витечка открыл рот не веря своим ушам. Все эти слова произносит его жена? Анна?
Он обнял ее. Она не противилась, потом сама обхватила его за шею и прижалась лицом к шершавой щеке. От Витечки пахло вином. Она накрыла его губы своими, он открыл рот и засмеялся.
— Почему ты смеешься? — спросила она.
— Я вспомнил про Дарзика.
Она захихикала.
— У него были такие теплые, бархатистые губы, как у тебя…
У них, оказывается, очень удобная постель, думала Анна. На ней так хорошо лежать с мужем, отдыхая… Она привстала на локте. — Значит, ты не будешь против, если все деньги я пущу на устройство фермы для голубых шиншилл? — спросила Анна. — Нет, — сказал он. — Если не хватит, я готов вынуть деньги из дела. — Нет, — сказала она. — Я подумала вот о чем. — Она вздохнула. — Может быть, напротив, я обойдусь меньшей суммой, а остаток ты вложишь в дело. Если оно так хорошо идет. Витечка засмеялся: — Я готов. Она наклонилась и поцеловала его. — Слушай, Витечка, — она сощурилась, — мне кажется, что в твоей продаже есть какая-то хитрость. — Почему ты так решила? — Потому что ты сказал — голубых шиншилл. Но если ты продал бабушкину тетрадь, то откуда мне знать, как их вывести? Он усмехнулся: — Неужели ты думаешь, что я ничего не оставил тебе? — Так что ты оставил мне? — Я переснял на ксероксе ту самую тетрадь. Качество отличное. Ты вырастишь потрясающих голубых шиншилл. — Витечка, — Анна повалилась на подушки, — ты просто… просто… — Не ищи слова, — остановил он ее. — Я знаю, я самый умный, самый лучший, самый хитрый. Я тот мужчина, которого любит замечательнейшая женщина. — Послушай, ты не обратил внимания, какая сегодня луна? Растущая или стареющая? — со смехом спросила она. — Сегодня самая лучшая луна. Полная. — Он целовал ее лицо. — А я думала, растущая, — вздохнула Анна и опустила голову ему на грудь. Ее пальцы зарылись в светлых волосках на груди. Витечка замер. — Ты хочешь, чтобы… — Помнишь, что говорил Данила? Семя, посаженное на растущую луну, хорошо развивается. — Ох, Анна… Я рад, как я рад. — Анна видела над собой его лицо. Она знала, что сейчас будет…
У них, оказывается, очень удобная постель, думала Анна. На ней так хорошо лежать с мужем, отдыхая… Она привстала на локте. — Значит, ты не будешь против, если все деньги я пущу на устройство фермы для голубых шиншилл? — спросила Анна. — Нет, — сказал он. — Если не хватит, я готов вынуть деньги из дела. — Нет, — сказала она. — Я подумала вот о чем. — Она вздохнула. — Может быть, напротив, я обойдусь меньшей суммой, а остаток ты вложишь в дело. Если оно так хорошо идет. Витечка засмеялся: — Я готов. Она наклонилась и поцеловала его. — Слушай, Витечка, — она сощурилась, — мне кажется, что в твоей продаже есть какая-то хитрость. — Почему ты так решила? — Потому что ты сказал — голубых шиншилл. Но если ты продал бабушкину тетрадь, то откуда мне знать, как их вывести? Он усмехнулся: — Неужели ты думаешь, что я ничего не оставил тебе? — Так что ты оставил мне? — Я переснял на ксероксе ту самую тетрадь. Качество отличное. Ты вырастишь потрясающих голубых шиншилл. — Витечка, — Анна повалилась на подушки, — ты просто… просто… — Не ищи слова, — остановил он ее. — Я знаю, я самый умный, самый лучший, самый хитрый. Я тот мужчина, которого любит замечательнейшая женщина. — Послушай, ты не обратил внимания, какая сегодня луна? Растущая или стареющая? — со смехом спросила она. — Сегодня самая лучшая луна. Полная. — Он целовал ее лицо. — А я думала, растущая, — вздохнула Анна и опустила голову ему на грудь. Ее пальцы зарылись в светлых волосках на груди. Витечка замер. — Ты хочешь, чтобы… — Помнишь, что говорил Данила? Семя, посаженное на растущую луну, хорошо развивается. — Ох, Анна… Я рад, как я рад. — Анна видела над собой его лицо. Она знала, что сейчас будет…