помнил какую-то ситуацию, возникшую два-три, а может, и пять дней назад. Он заснул на берегу Шпрее. Чемодан он использовал вместо подушки и проснулся оттого, что кто-то вытащил его у него из-под головы. У него поплыло перед глазами, когда он приподнялся и увидел, как какой-то тощий мужчина в возрасте за шестьдесят, с длинными спутанными седыми волосами, удирает с его чемоданом в руках.

Так быстро Йонатан не вскакивал на ноги давно, уже несколько недель.

– Эй, – закричал он, – стой, задница, а то я тебе все зубы повыбиваю!

У того, другого, сил оказалось меньше, а чемодан был тяжелым. Йонатан быстро догнал его и сбил с ног. Падая, старик отшвырнул чемодан как можно дальше от себя, и Йонатан увидел, как он покатился вниз по склону.

Старик уже не интересовал Йонатана. Он прыгнул, как щука, следом за чемоданом и поймал его в самый последний момент, когда тот уже был в воде, но его еще не унесло течением. Йонатан вытащил его из воды, прижал к себе и услышал, что всхлипывает от облегчения. Его жизнь продолжалась. Если, конечно, то, что у него осталось, еще можно было назвать жизнью.

Йонатан не хотел знать, как он попал в Шарите. То ли просто искал туалет и заснул там, то ли его кто-то привез в клинику, а он удрал от врачей и медсестер. Думать о том, как он провел последние семьдесят два часа, было мучительно и безрадостно. Важно то, что его вещи все еще были с ним, что у него не болела голова и он мог хоть кое-как передвигаться и держаться вертикально.

Он вымыл лицо и голову холодной водой, прополоскал рот, жадно напился, вытерся несколькими бумажными полотенцами и вышел из туалета. Стрелки показывали направление к выходу, следовательно, он находился на первом этаже. Большой красно-белый щит указывал направо, в приемную «скорой помощи». Значит, его сюда все-таки привезли, а потом он ушел по собственному желанию. Но даже этого он уже не помнил.

Держа чемодан в руке, он вышел на улицу. Было темно, и он тщетно пытался вспомнить, когда последний раз видел дневной свет. Его тошнило от голода, а когда он решил посмотреть на часы, то обнаружил, что на запястье ничего нет. Ага. Значит, часы у него все-таки украли. Где-то под мостом, когда он спал, или в темной забегаловке. Может быть, он проиграл их в покер. Все могло быть.

Он медленно шел по ночному городу, уже начиная понимать, где находится. Ему понадобилось минут двадцать, чтобы добраться до итальянского ресторана, куда он ходил постоянно.

Джованни стоял за стойкой, когда Йонатан зашел в ресторан, и кивнул ему.

– Что случилось, dottore? ^[1]– спросил он. – Черт, что-то ты плохо выглядишь!

– Дашь чего-нибудь поесть?

– О dio, ^[2]уже первый час ночи! Кухня закрыта, извини. Пьетро как раз там все убирает.

– Может, у тебя есть хоть что-то? Пожалуйста, Джованни! Разогрей мне просто капельку макарон, и хватит. И бокал вина.

Джованни знал Йонатана уже несколько лет, тот приходил в ресторан раза два в неделю, но в таком состоянии он его еще никогда не видел. Лицо у Йонатана было серого цвета, щеки запали, глаза были красными и воспаленными, как у человека, которого пытали, лишая сна. Похоже, он действительно давно не ел и не пил, потому что его губы пересохли и растрескались.

Поэтому он коротко сказал:

– Я сейчас спрошу Пьетро, – и исчез в кухне.

Йонатан сел. Ему пришлось покрепче сжать руки, чтобы они не свалились со стола, – настолько разбитым он себя чувствовал. Он испытывал такую тоску и печаль, что это начисто лишало его сил. Он не знал, что ему делать этой ночью. И вообще – в своей жизни.

– Паста сейчас будет, – сказал Джованни, вернувшись из кухни, и поставил на стол перед Йонатаном пол-литра красного вина. – У тебя такой вид, будто что-то случилось.

– Нет, но я чувствую себя неважно. Мне надо бы отвлечься. Уехать. Куда-нибудь. Но пока что нет никаких идей.

– Поезжай в Италию. Италия – это хорошо для души всегда, даже зимой.

«Да, – подумал он, – а почему бы и нет?»

Последний раз он был там шесть лет назад. Вместе с Яной он проделал маленькое пятидневное путешествие в Венецию, и впечатления от той поездки еще не ослабели. Огромные дома с запущенными фасадами, с закрытыми дверьми и окнами. Но когда окно открывалось, за ним представало великолепие настоящего палаццо с инкрустированными потолками, дорогими коврами, позолоченными зеркалами и люстрами из муранского стекла. Венеция состояла из огромного числа дворцов, прятавшихся за убогими фасадами, и это произвело на Йонатана невероятное впечатление. Италия… Он почувствовал, как в нем зарождается страстное желание поехать в эту страну. Может быть, это и было решением проблемы.

– Когда ты хочешь ехать? – спросил Джованни.

– Лучше всего немедленно. Я не знаю, пока еще не думал… Без тебя мне эта идея и в голову бы не пришла.

– Мой сын сегодня ночью едет в Болонью, собирается погостить у матери пару дней. Я думаю, ему понравится, если найдется компания.

Йонатан знал, что Джованни развелся десять лет назад. Он остался в Берлине и продолжал управлять рестораном, а его жена вернулась назад, в Болонью.

Йонатан большими глотками допил вино.

– О'кей, – сказал он, – я поеду с ним.

Шестнадцать часов спустя сын Джованни Анжело высадил Йонатана на главном вокзале в Болонье, а в четырнадцать часов двадцать четыре минуты он сел в какой-то поезд, который с опозданием на двенадцать минут в пятнадцать часов сорок три минуты прибыл на главный железнодорожный вокзал Флоренции – Санта Мария Новелла.

Йонатан купил у уличного продавца дешевые механические часы за пять евро, жидкий, еле теплый кофе в пластиковом стаканчике и бутерброд с помидором и уже высохшим сыром моцарелла.

Начиналась послеобеденная суета выходного дня. На вокзале было полно народу. Йонатан стоял посреди зала и жадно ел свой бутерброд, в то время как вокруг него бегали люди, тащили за собой багаж и детей, кричали вразнобой или, игнорируя запрет на курение, стояли группами и курили, о чем-то разговаривая.

«Что я тут делаю?» – подумал Йонатан и посмотрел на часы. Было пятнадцать часов пятьдесят минут. Прямо перед ним с седьмого пути в пятнадцать часов пятьдесят одну минуту отправлялся поезд в Рим. Йонатан сунул в рот остаток бутерброда, влил в себя последний глоток кофе и на бегу швырнул стаканчик в урну. Когда он выскочил на платформу, дежурный уже поднимал красный жезл. Йонатан как раз успел забросить в поезд чемодан и вскарабкаться следом. И сразу же за ним закрылись автоматические двери вагона.

Поезд шел через примыкающие к вокзалу