рук…

– У нас не продаются стиральные порошки, – осторожно сказал он.

Незнакомец хмыкнул.

– Я здесь не ради порошков и зелий. У меня другое дело к магу. Где он?

– Простите, – пробормотал смотритель, чувствуя себя крайне глупо.

– Налей мне ячменного вина, я подожду.

– Могу предложить разве что эспрессо… – Дорофей Наумович закрыл наконец дверь и направился к кофе-машине. Аппарат тут же учуял неопытного пользователя и отреагировал на нажатие кнопки мерзким механическим хихиканьем.

«Старый добрый кулак», – вспомнил смотритель. Он осторожно стукнул по панели, но ничего не изменилось.

– Кто же так дела делает? – усмехнулся незнакомец и занес свою руку над кофе-машиной.

Дорофей Наумович издал протестующий вопль, но было поздно: огромный кулак, словно молот Тора, опустился на упрямую конструкцию. К немалому удивлению смотрителя, машина не разлетелась вдребезги, а лишь слегка прогнулась. Из нее брызнула янтарная жидкость, похожая на яблочный сок. Гость подхватил со стойки пивные кружки и стал наполнять их одну за другой. В воздухе расползлись пряные хмельные ароматы.

– И когда же он почтит нас своим присутствием?

– Кто? – ошарашено спросил Дорофей Наумович.

– Маг.

– Э-э… не уверен, что здесь есть маг, что бы вы ни имели в виду.

– Погоди-ка. – Мужчина в плаще отодвинул от себя питье. – Или ты меня за дурака держишь…

– О нет, конечно, нет!..

– Или вывеска врет? И то, и другое не очень-то… вежливо. – Последнее слово гость процедил так, что у смотрителя душа ушла в пятки.

– Какая вывеска?

– Шутки шутить вздумал? Прямо над дверью.

Плотнее закутавшись в серый пиджак, Дорофей Наумович вышел на улицу и глянул на фасад домика. В глаза сразу бросилось то, что три последние буквы перегорели, и теперь неоновая надпись гласила: «КАФЕ МАГА».

«Но ведь это не всерьез», – растерянно подумал смотритель.

Вернувшись, он увидел, что незнакомец уже приговорил две полных кружки и теперь выжидающе глядит на него. А волчья голова накидки – да, плащ украшал не просто мех, а целый волк – тоже сверлила его глазами-бусинками, и притом вполне осмысленно. Впрочем, это могла быть просто игра плохого освещения.

– Здесь больше никого нет, – набрав побольше воздуха в лёгкие, выпалил Дорофей Наумович. – И не будет. Я один. Так что никакого…

– Так значит, ты и есть маг, – приподнялся гость. – Ну, ничего, ничего, видали и поплоше. Что же раньше не сказал?

– Я… я… – От страха слова застряли в горле смотрителя, и он мог только отчаянно мотать головой.

– Судя по одеянию, магия серая. Как величать-то?

– Д… дро… дра… ик!.. фей…

– Драконий фей? – нахмурился незнакомец и потер подбородок. Борода у него была короткая и неровная, словно обрезанная ножом. – Вообще, я рассчитывал на полноценного мага, но и так сойдет. Послушай, фей драконий, окажи услугу.

Дорофей Наумович замер.

– На эту ночь мне нужен ночлег.

И смотритель кафе как-то успокоился. «Ночлег» звучало так просто и привычно. Он-то думал, что сейчас этот человек (наверняка сбежавший из больницы) потребует достать ему меч-кладенец или превратить его врага в жабу. А ночлег… пусть себе ночует. Хотя и здесь следует поостеречься…

– Понимаете, у меня всего одна комнатка наверху, совсем маленькая. Почему бы вам не пойти в трактир «У Гролля»? Я слышал, там есть номера для постояльцев…

На этот раз молот Тора опустился на стойку – с такой силой, что все столы и стулья подпрыгнули на полу. Жалобно звякнула посуда.

– Гролль – продажная шкура! – прорычал гость. – Он сдаст меня с потрохами, едва я переступлю порог. Охотники уже что-то почуяли.

«Точно, беглый», – уверился смотритель, а вслух сказал:

– Комната там… по лестнице…

В легком кивке незнакомца промелькнуло «спасибо» – а может быть, и нет. Он медленно поднялся наверх, едва не сплющив лестницу своим весом. Дорофей Наумович в растерянности сел за столик и понюхал пустые кружки. И в самом деле, вино. Возникла мысль позвонить в милицию, но на него вдруг обрушилась тягучая сонливость, и телефон в углу стал видеться запредельно, немыслимо далеким. Смотритель кафе смог лишь притушить свет и плюхнуться в кресло для посетителей. Он свернулся там калачиком и закрыл глаза.

Сверху доносился громкий храп. И – странное дело – он казался Дорофею Наумовичу не раздражающим, а каким-то благородным, словно так храпел в своей берлоге царственный зверь. Эти звуки смешались с тиканьем часов, а дальше наступила глубокая тишина сна.

****

Дорофей Наумович проснулся оттого, что нечто упало ему на голову. Даже не упало, а просто слегка шмякнуло по темечку. Он с трудом разлепил веки, пошарил по коленям и вытащил из складки штанины желудь.

Свежий, гладкий, с аккуратной шляпкой.

Смотритель глянул вверх и мгновенно стряхнул с себя остатки дремы.

Прямо посреди кафе рос большой дуб. Его зеленоватый с медным отливом ствол пробил потолок, и потому сложно было понять, где верхушка этого дерева: то ли на втором этаже, то ли вовсе над крышей. Нижние ветви со свежими листьями и плодами величественно нависали над залом.

Неуклюже выбравшись из кресла, Дорофей Наумович подошел к дубу и потрогал его, даже подковырнул ногтем. Настоящий. Толкнул – держится крепко. В голову с трудом пробилось осознание: в помещение не холодно. Из щелей не свистал зимний ветер, потому что щелей-то и не было. Дерево не просто проломило перекрытия, оно вросло в них намертво, слово это был не дуб внутри кафе, а кафе вокруг дуба.

Еще один желудь со звоном упал в пивную кружку, и Дорофей Наумович вспомнил о постояльце.

Наверху никого не было. Диванчик был продавлен, но убран, одеяло сложено на шкафу – так высоко, что человеку среднего роста никак нельзя было туда дотянуться. В душевой комнатке остался полузатертый след от сапога пятидесятого размера. И по всем углам сквозило ощущение невероятной пустоты, словно отсюда ушел хозяин, а не гость.

Смотритель снова спустился вниз и обнаружил деньги на барной стойке. Пачку банкнот и горку монет разных стран и номиналов – как будто вчерашний посетитель точно не знал, в какой стране он находится, и решил