несколько шагов, выстрелил в них. Дождь мелких осколков ударил во все стороны.

— Прощай, — сказал Кирилл, — помни наш уговор. Ведь ты был мне первым другом.

* * *

Ночью Кирилла разбудили.

— Вставай, вставай! — тряс его за плечо часовой.

Киря слышал голос часового, но проснуться не мог. Это был крепкий солдатский сон после трудной поездки.

Один из партизан, с улыбкой наблюдая за неумелыми действиями часового, подошёл к Кире и, нагнувшись над ним, оглушительно крикнул:

— Тревога! По коням!

Киря, словно подброшенный невидимой пружиной, вскочил.

— Тревога? — спросил он.

— Нету тревоги, — ответил партизан, — командир тебя срочно требует.

В командирской избе горел тусклый каганец — плошка с маслом, в которой плавал тряпичный фитиль. Огонёк освещал лишь большие сильные руки командира, лежавшие на столе.

Кирилл остановился у двери и тихо произнёс:

— Явился, товарищ командир.

Из темноты прозвучал голос Громова:

— Вижу. Садись-ка к столу, партизан…

Кирилл выжидательно молчал.

— Ну, вот что, — сказал Громов, — придётся тебе снова в Камень отправиться. Нужно товарища выручать. Захватили его беляки, изувечили, в больнице у белых. Понял?

— Понял, — ответил Кирилл. — Один поеду?

— Один.

Киря хотел ещё что-то спросить, но удержался…

Громов забарабанил пальцами по столу.

— Чего не спрашиваешь, где, как придётся действовать, сколько противника встретится?

Кирилл простодушно ответил:

— Это я раньше так — всё выпытывал, как девчонка… А теперь знаю, что положено — командир скажет, а чего не нужно — и знать не требуется…

* * *

Партизанская подвода тихо двигалась по дороге. Хорошо смазанная телега не скрипела, копыта лошади были обмотаны и ступали бесшумно.

Возле самого Камня свернули в маленький лесок.

— На-ка вот, — вдруг сказал партизан, провожавший Кирю.

Наткнувшись в темноте на большую шершавую руку, Киря ощутил пальцами холодную сталь.

— Ножик? — удивился Киря. — Зачем? У меня же наган есть.

— Возьми. Сам сделал. Пригодится.

Киря понял, что ему не просто дают нож, а дарят оружие…

— Спасибо… — растроганно вымолвил Кирилл. — Я этого никогда не забуду. Вы, дядя, увидите, что я не маленький. Всё разузнаю… Спасибо…

"Как пробраться в больницу, как разыскать медицинскую сестру Трунтову, которая помогает партизанам?.."

Солнце поднялось уже довольно высоко. На берегу реки пристроились рыбаки — дети и взрослые.

Киря нашёл тонкий длинный прут, достал из кармана леску с крючком и тоже соорудил удочку.

Он забрасывал крючок, а взгляд его не отрывался от приземистого одноэтажного здания больницы. Он старался запомнить все мелочи, как велел Громов.

Вот распахнулось больничное окно. Киря всмотрелся — окно третье с краю. Значит, так и надо доложить: третье с краю окошко открывается.

Киря смотрит на калитку больницы. Из неё выходит солдат с винтовкой. Он что-то говорит часовому, тот уходит, а солдат остаётся:

"Смена", — отмечает про себя Кирилл.

— Эй, раззява! — вдруг окликает его расположившийся по соседству рыбак. — Удочку утащит!

Кирилл спохватывается и быстро дёргает леску. Через секунду у ног его бьётся большой, фунта на три, кастрюк.

— Повезло! — завидует сосед.

— Повезло… — без всякой радости подтвердил Киря, думая, куда девать рыбину.

Время идёт медленно. Ушёл пароход в Новониколаевск. В больнице открылись ещё два окна. Снова сменился часовой. Опершись на винтовку, он как будто дремлет.

Киря решает подойти поближе к больнице. Он взбирается по обрыву, к которому пожалуй, удобней всего будет подойти партизанской лодке.

Часовой разговаривает с какой-то женщиной.

— И не проси, — говорит он, — гражданским сюда ходу нету.

— Дочка помирает, смилуйся, батюшка, я доктору заплачу и тебе самогоночки дам, — просит женщина.

Солдат колеблется, но отвечает уже мягче:

— Уехал доктор-то в Новониколаевск…

Женщина вздыхает и хочет уйти.

— Стой! — говорит солдат и вскидывает на неё винтовку. — Давай самогонку, а то в кутузку посажу.

Женщина испуганно отдаёт бутылку.

Солдат хохочет и тут же отпивает половину. Крякнув, вытирает ладонью усы и произносит:

— Закусить бы!..

Услышав это, Киря тихо предлагает:

— Я кастрюка поймал. Не возьмёте, дяденька?

Солдат непонимающе смотрит на мальчишку:

— Продаёшь, что ли? А где кастрюк?

Кирилл скатывается по обрыву к воде и возвращается с добычей.

— Годится, — говорит он, — закуска добрая! Надо на кухню отдать, чтоб сготовили…

Киря бросается к калитке, бормоча:

— Я отнесу, отдам…

— Стой! — ловит его за шиворот часовой. — Не положено! Я сам отдам, как сменюсь…

Киря понимает, что силой не прорваться, и садится на траву рядом с солдатом.

Некоторое время они разговаривают о кастрюке, о сибирских рыбах, которые в диковинку владимирскому мужику.

— Какой тут рыбы полно, такой в нашей Клязьме вовсе нет, — окая, говорит солдат. — Пошёл бы да поудил ещё, — предлагает он Кире.

Тот соглашается. Если принести побольше, авось смилостивится солдат, пропустит. Как-никак, а знакомство теперь завелось.

Кирилл отправляется, выбирает червей покрупнее, забрасывает удочку в разных местах. Но клёв кончился, и, не считая мелочи, ничего путного уже "не берётся".

На сердце у Кирилла тревожно. Скоро вечер, а он ещё ничего не разведал, не узнал. Вспомнив провожавшего его партизана, он лезет за пазуху и достаёт подарок. Отшлифованная полоска стали сверкает острозаточенными краями.

И вдруг Кириллу приходит мысль. Он быстро проводит остриём ножа по левой руке повыше запястья. За сталью остаётся красный след, края порезанной кожи расступаются…

Кирилл бежит к больнице, он не чувствует боли. Чутьё подсказывает ему, что на этот раз его не смогут не пропустить…

— Помогите, дяденька, порезался я…

Солдат оторопело таращил глаза на окровавленную руку, а Киря продолжал уговаривать:

— Для вас хотел постараться! Вот такую рыбищу захватил, а она вместе с леской замоталась! Полез в воду, а там стекло битое, что ли…

Из калитки вышел другой солдат. Он насмешливо уставился на Кирилла и спросил:

— С какого фронту прибыл? С кем воевал?

— С рыбами, — бойко ответил Кирилл, — пустите в больницу, чтоб хоть тряпицей завязали.

Солдаты поговорили между собой, и новый часовой сказал старому:

— Хоша, конечно, и нельзя, да у него вроде бы и в